Приводнение прошло довольно гладко. Маленький летательный аппарат имел довольно большую скорость и превосходно слушался рулей. Пока флаер плавно снижался к воде, у Одинцова было время поразмыслить над произошедшим. Он вспомнил, как его, еще при первом осмотре, удивили небольшие размеры машины — в ней явно не было места для топливных баков или энергетической установки. Теперь эта загадка разрешилась: двигатель флаера не являлся автономным, а потреблял энергию, переданную извне. Мудрая предосторожность! Достаточно отключить питающий луч, чтобы захлопнуть двери перед нежелательными гостями с севера.
В этот момент Одинцов сообразил, для чего служит «зажигалка»-фатр. С запоздалой поспешностью он вставил ее в щель рядом с экраном и нажал кнопку, но ничего не произошло. Неужели этот проклятый аппарат не имел передатчика, какого-нибудь радиомаяка или иного устройства, способного послать сигналы бедствия? Это казалось сомнительным. Тем более что какой-то аварийный источник энергии, аккумуляторы или батареи, еще действовал, — на пульте горело несколько лампочек, и машина превосходно слушалась управления — значит, работали сервомоторы или что-то в этом роде.
Водная поверхность приближалась, и Одинцов оставил свои торопливые попытки. Если передатчик существует, он разберется с ним в более спокойной обстановке, сейчас предстояло решить основную задачу — сохранить аппарат и свою жизнь. Он выровнял машину, стараясь, чтобы удар о воду пришелся под малым углом. Флаер летел сейчас на восток, туда же, куда мчалось бешеное течение, значит, скорость при посадке будет меньше. До воды оставалось метров двести, и с этой высоты Одинцов смутно различал две дюжины скалистых островков, их очертания дрожали и искажались в туманной завесе, поднимавшейся над потоком. Он понял, что эти утесы, несмотря на небольшую величину, могут представлять опасность для навигации, — когда он рухнет в воду, аппарат станет неуправляемым.
Но судьба хранила его. Когда не помогут ни опыт, ни умение, ни мужество, можно рассчитывать лишь на удачу, на благосклонность Ирассы, богини счастливого случая. И она не подвела — флаер плавно, без резкой встряски коснулся воды. Второй удачей была высадка на Ай-Рит.
Когда течение подхватило машину и понесло ее со скоростью глиссера, Одинцов прежде всего убедился, что корпус не дал течи. Нигде не было ни капли — безусловно, флаер оставался герметичным. Тогда он положил руки на штурвал и через пять минут выяснил всю тщету своих стараний по управлению суденышком. Небольшие стреловидные крылья торчали над водой, так что он не мог менять направление, опуская левые или правые закрылки. Хвост, похоже, сидел в воде, и при первой попытке сманеврировать горизонтальным рулем машина как будто стала поворачивать, затем раздался сухой треск, и хвостовые рули обломились. Одинцов уже не сомневался, что такая судьба постигла бы и закрылки, окажись они пониже, — в этом стремительном мощном потоке надо было тормозить весьма осмотрительно.
Мимо начали проноситься острова — один, другой, третий. Скалы, то сглаженные и источенные водой, то острые, угрожающе-черные в своей первозданной наготе, смутно маячили сквозь белесое марево, неожиданно выплывая то слева, то справа. Одинцов чувствовал себя так, словно мчался со скоростью пятьдесят километров в час на неуправляемом автомобиле среди хаоса палаток и лотков восточного базара, впрочем, там он рисковал врезаться в посудную лавку или раздавить десяток дынь, а здесь дыней был он сам. Конечно, пятьдесят километров — небольшая скорость для привычного человека, но врезаться на ней в гранитный утес было бы весьма неприятно.