Никто не смеет попрекать христианина его раскаянным прошлым. Прошлое, если оно позади и не дает своих выплесков в настоящем, находится в месте, о котором Спасителем сказано: "Предоставь мертвым погребать -своих мертвецов" (Мф. 8, 22). Но остались ли только в прошлом оккультные увлечения В. Никитина? Или и по ею пору он не способен отличить христианства от теософии? Помнится, еще в конце 80-х годов (и уже в пору своего воцерковления и работы в церковном издательстве) В. Никитин продавливал к публикации на страницах "Журнала Московской Патриархии" литературное наследие Даниила Андреева...
В понимании В. Никитина, "в данном контексте Тайнозритель, согласно общеизвестному толкованию, советует ефесянам оставить гордость своего христианского ведения и трудничества, покаяться в теперешней своей холодности и возвратиться к прежним делам любви". "Общеизвестным" В. Никитин называет, очевидно, "Толковую Библию" под редакцией преемников А. П. Лопухина, где действительно есть такое толкование этого библейского стиха. Но "общеизвестное" никак не тождественно "общепринятому". Ничего подобного нет, например, в тех толкованиях на Апокалипсис, которые, вероятно, наиболее авторитетны для В. Никитина, - у протоиерея Сергия Булгакова и у протоиерея Александра Меня. Отец Александр напоминает, что Ефес - город теософов и оккультистов, поясняет, что в стихах 2, 1 -2 Господь хвалит ефесских христиан за то, что они избежали гностических симпатий к "оккультизму, теософии и к язычеству", и затем говорит о том, что у ефесян охладела их первая любовь ко Христу[62]. И никакого призыва "оставить гордость своего христианского ведения", никакого призыва творить "дела любви" по отношению к гностикам, никакого совета способствовать оккультистам в издании и распространении их книг в толковании протоиерея Александра Меня нет.
И даже в "лопухинской Библии" замечается, что причины нестойкости ефесян были связаны с их не вполне ясным христианским догматическим знанием". Это ровно то, что можно сказать и о В. Никитине.
Кстати, какие же дела любви были у ефесян) прежде, а затем, к огорчению Тайнозрителя, они уже не обнаруживались у них? Ответ Агнца таков: добрым, мол, в тебе было то, что "ты... испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы" (Откр. 2, 2). Дерзну эти слова приложить к себе: я испытал дела тех, которые называют себя православными катехизаторами, и нашел, что они не таковы.
А единственное доброе, что еще оставалось в ефесских христианах, - никак не экуменическое прекраснодушие. "Впрочем, то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу" (Откр. 2,6). Позволю себе напомнить, что "николаиты - это гностическая секта, своего рода антропософия и софиология первого христианского столетия...
Безусловно, моя любовь ко Христу, к Его Евангелию, к людям бесконечно далека от апостольского горения. Мне можно ставить в упрек мою безлюбовность, но нельзя попрекать меня моей ненавистью. Потому что ненавижу я то, что ненавидели апостолы, и то, что ненавидит Христос: оккультную мерзость.
Если В. Никитин сможет вообразить апостолы любви - Иоанна - редактирующим перевод какого-нибудь николаитского псевдоевангелия с греческого языка на латынь, то я лишь позавидую безграничности фантазии Валентина Арсентьевича. Если же он не сможет представить себе такую картину, - то пусть просто покается в собственном грехе.
В заключение я обещаю Валентину Никитину упоминать об этом его письме каждый раз, когда мне придется говорить или писать о проблеме апостасии, то есть о вероотступничестве христиан в предантихристову эпоху. Потому что самую искреннюю и замечательную формулировку того мотива, которым номинальные христиане будут оправдывать свое уклонение в язычество, как раз и высказал В. Никитин. Я имею в виду его дивный аргумент: оккультную книгу он редактировал как "частное лицо".
Именно таким будет массовое христианство в "эпоху Водолея". Именно такой будет последняя апостасия. Как христианин - я хожу в храм, а как "частное лицо" - занимаюсь "трансцендентальной медитацией". И даже епископ сможет сказать: "Ну и что, что я на прошлой неделе поклонялся статуе богини Кали? Это я делал как частное лицо; я был без омофора. А христианским епископом я работаю по утрам в воскресенье". Ну да, литургия - это "общее дело", официоз, а оккультизм - это мое, интимное, родное, внутреннее, это "частное дело"...
Я не понимаю: В. Никитин свою христианскую совесть в конце каждого рабочего дня запирает в Отделе религиозного образования и далее считает, что до своего следующего рабочего дня он уже пребывает в статусе "частного лица", которое совсем не обязано быть христианином? Вопрос ведь не только в том, что официальный катехизатор Московской Патриархии способствовал проникновению оккультной книги в Россию. Вопрос в том, что это сделал христианин. Я понимаю, что можно различать жизнь "главного редактора" и "частного лица". Но как разделить жизнь "частного лица" и "христианина"? Христианином надо быть всегда. Идолам нельзя кланяться даже в нерабочее время. Оккультизм нельзя проповедовать даже находясь в отпуске.
И при чем же здесь инквизиция? Христиане древности, если видели своего единоверца приносящим жертву языческому идолу, не допускали его до Причастия. Это что, в них уже тогда говорил дух инквизиции?
Жаль, что г-н Никитин не уточняет, какое именно из его частных лиц редактировало оккультную книгу. Ведь с точки зрения штейнеровской антропософии, в отречении от любви к которой даже сегодня В. Никитин видит страшный грех, в человеке живет семь различных тел и множество душ. Поэтому дело, наверно, было так: своим ментальным телом Валентин Никитин редактировал книгу Шипфлингера, а своим физическим телом - редактировал журнал "Дао Православия". Свое же астральное тело, равно как и все остальные тела и души, он давно оставил в Ватикане.
Как меня критикуют - 3
Как ни странно, дискуссия с ОРОК на этом не закончилась. В. Никитин направил мне очередное открытое письмо (от 20 сентября 1997 года). Здесь оно публикуется (с сокращениями) впервые.
Последняя Ваша статья в газете "Радонеж", героем которой я поневоле стал, написана очень впечатляюще, но столь же пристрастно и необъективно...
Вы ставите несколько принципиальных вопросов, но слишком поспешно на них отвечаете - так Вам заблагорассудилось; но собственные ответы не столь самоочевидны, как Вам кажется.
На первый Ваш вопрос относительно книги священника Томаса Шипфлингера "София-Мария" (которую я имел честь отредактировать)[63]: Языческая она или христианская? - отвечаю с полной убежденностью: христианская. И могу добавить: просвещающая язычников, старающаяся осмыслить с христианских позиций новые, актуальные сегодня и весьма животрепещущие проблемы, в том числе сугубо естественнонаучные. Автор - католический священник, убеленный сединами служитель алтаря, глубоко верующий христианин. Правда, эта книга не принадлежит к разряду школьного богословия.
Ваш второй вопрос: Имеет ли право христианин способствовать распространению оккультной литературы?- я считаю чисто риторическим.
Третий вопрос: Нормально ли, что Отдел катехизации предлагает оккультную книгу? - отпадает сам собой, поскольку она, во-первых, оккультной не является; во-вторых, Отдел катехизации ее не издавал и не распространяет. Изданная весьма скромным тиражом вне Церкви, книга "София-Мария" никоим образом не рассчитана на массового читателя и не адресована "епархиям и приходам, катехизаторам и православным педагогам", как Вы ошибочно заявляете. А посему все Ваши сопутствующие нападки (не обозначенные цифирью) просто повисают в воздухе.
Перехожу к главному. Ваше обвинение в апостасии, то есть вероотступничестве, сиречь духовном отщепенстве, столь же серьезно, сколь и безответственно. Основано оно на бесспорном постулате о недопустимости разделять жизнь "частного лица" и христианина, и в этом отношении заявитель (слово "истец" здесь не годится) абсолютно прав. Вот цепочка Ваших умозаключений, выстроенных с прямолинейной последовательностью: 1) Никитин отредактировал оккультную книгу; 2) значит он, по меньшей мере, сам сочувствует оккультизму; 3) следовательно, он сам - вероотступник.
63
Томас Шипфлингер. София-Мария. Целостный опыт творения. - Munchen-Zurich, Verlag Nue Stadt// Пер. с нем. В. Бычкова. - М., Изд. "Гнозис-Пресс", 1997