– Что за на хер? – пробурчал он, мгновенно собравшись. Доставая из пачки зубами сигарету.
Ошибка была исключена, «БМВ» с тонированными стеклами не спеша, катила следом, стараясь держать перед собой, несколько машин. Чиркнув зажигалкой, Захаров закурил и, сделав несколько нехитрых маневров, оказался рядом с преследователями в соседнем ряду. Скосив глаза и запомнив номер, Игорь, как ни в чем не бывало доехал до первого перекрестка и, дождавшись запрещающего сигнала светофора, резко развернул машину двинулся в обратную сторону, мимо безнадежно застрявших в образовавшейся пробке преследователей.
– Любители, – презрительно фыркнул он, увеличивая скорость.
Учебные корпуса медицинскою института, среди которых находилось двухэтажное здание городского морга, располагались в сосновом бору. Поэтому величавый, размеренный шум, а главное чудесный воздух, пьянящий своей чистотой, всегда положительно действовали на него. Припарковав машину у въездных ворот, он с удовольствием прошелся по одной из аллей ведущих к небольшому зданию из красного кирпича.
Хозяином печального заведения, где оказываются на временном хранении, бренные людские тела, являлся Рафик Нишанович. Человеком он был по складу характера, общительным и веселым. Даже многолетняя работа в морге, где горе и слезы, должны по своей сути изменить характер любого, на него не влияли. Лишь бисер седины, кучерявой шевелюры, да изрезанное глубокими морщинами лицо с мешками под глазами говорили о том, что людская смерть и страдания оставляют свои отметины, даже на таких 45 летних великанах.
Многолетнее сотрудничество между ним и Захаровым, вылилось в особое отношение, замешенных на дружественных чувствах, вперемешку со служебными обязанностями. И хотя они ни когда не дружили семьями, редко вместе выбирались на рыбалку или охоту, но добрые отношения выстроились таким образом, что один из них мог рассчитывать на помощь другого…
Захаров не по наслышке знал как опыт и интуиция Рафика не единожды оказывала неоценимую помощь во многих путаных делах. На которых можно было махнуть рукой и считать их «глухарями».
– Ва-а-а! – протянул Рафик. – Какие люди посетили наши апартаменты. А почему, без охраны?
– Я, все еще мелко плаваю, – сокрушенно вздохнув, проговорил Игорь, пожимая руку!
– Значит, и не зазнался еще – это же хорошо. Проходи, рассказывай, как жизнь, что к нам привело?
За его не принужденным приветствием, чувствовалась какая-то внутренняя усталость, а большие черные глаза, тем не менее, сверлили гостя озорными искорками. Рафик знал, что Захарова всегда угнетал запах формалина, хлорки, мертвых тел и прочих атрибутов, присутствовавших в подобных заведениях.
Игорю вспомнилась история, из-за которой Рафику прилепилась кличка «Большой Раф».
Именно так прозвали его студенты, из медицинского института, пришедшие к нему на практические занятия, много лет назад. Когда он, чтобы как-то скоротать время, кормил их холодной кашей в своем кабинете, из-за затянувшихся мероприятий по подготовке к вскрытию очередного покойника.
Когда же несколько студентов пришедших на занятие закончили трапезу, а один из них поблагодарив за обед, посетовал на то, что каша была холодная, то Рафик абсолютно спокойно заметил, что труп старика очень долго лежал в холодильнике. Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы, так как гостей стало мутить, а одного из них, тщедушного, невысокого роста, вдруг покинуло сознание и Рафику с его могучей комплекцией пришлось подхватывать незадачливого практиканта под мышки и нести в коридор, с последующем оказанием помощи.
С тех пор его и стали величать за глаза «Большой Раф».
– Да, я то живу, хлеб свой ментовской жую, а к тебе судьба закинула по поводу одного суконца. Попросил меня Морозов по старой памяти подмогнуть.
– Кто именно? – кряхтя и тяжело дыша, уточнил врач. Занимая место, за своим столом.
– Да, некто Архипкин Сергей Сергеевич.
– А-а-а-а, – разочарованно протянул тот. – Был такой у нас дохляк. Я его сам резал.
– Меня не интересует официальная хроника, – поморщившись выдохнул гость, – меня интересует твое особое мнение.
– Особое мнение, – задумчиво проговорил Рафик. – Давай, я тебя кофеем напою, со сливками. Да и пирожки есть с капустой, еще горячие, – хохотнул Рафик. Зная особое отношение своего гостя, к приему пищи в его заведении.