Наконец ему удалось остановить МАЗ, груженный щебнем и, пообещав водителю, приличное вознаграждение он, откинувшись на спинку сиденья, сделал вид, что задремал. Ему не хотелось обсуждать никакие темы, уместные в данной ситуации. Он просто хотел свести в какую-то логически осмысленную систему все происходящее. События помимо его воли разворачивались, словно по какому-то дьявольскому сценарию с все нарастающей скоростью. Гибель Архипа, который, по мнению Рафика сам вспорол себе горло, нападение собственной собаки, потом это непонятное, ничем не обоснованная слежка шестерок Валета. Да, конечно же, он слышал про этого авторитета преступного мира, да он зал, что его группировка хорошо организована. Но причем тут слежка? Что ему бандиту было нужно от него, Захарова. Он вспомнил историю как этот самый Валет, сделал головокружительную карьеру в преступном мире за короткий срок. Все вехи его доблестного пути проходили так или иначе по костям своих врагов или корешей, а начинал нынешний авторитет с должности рядового боевика и кликуху ему эту «приклеили» в ту пору. Шли годы, рос его зэковский стаж, рос авторитет. Его уже не решались называть в разговоре Валетом, но эта кличка плотно муссировалась за его спиной.
«Зачем же этому Валету знать, чем я занимаюсь и куда я передвигаюсь? Нет, не спроста все это. Может, эти желания вытекают из каких-то других дел? Которые были раньше и по которым мелькали люди этой группировки? Надо будет посмотреть архив, – подумал он. – Почему же чувство опасности не проходит, не становится хотя бы смазанным? Ведь любые чувства длятся какое-то время, временем непосредственного действия причины, которая их вызывает или временем воспоминания о них. Человек смотрит футбольный матч, испытывая сильное чувство, наблюдая игру в футбол, но оно проходит по окончании матча. Он может вновь испытать это чувство, воспроизводя в памяти картину данного матча. Я же с некоторого момента не могу переключиться на спокойный ритм. А почему? Я просто испытываю своеобразное беспокойство или неудовлетворенность, потому что не понимаю относящихся к данным явлениям обстоятельств, их связи друг с другом. Да, видимо это одна из причин такого состояния. Ведь приятное чувство легкости мышления возникает тогда, когда мысли текут свободно, упорядоченные факты выстраиваются в логическую последовательность. Побыстрее бы они выстроились в эту самую логически последовательную цепь».
Наконец груженая машина сбросила скорость и, взвизгнув тормозами, остановилась на обочине дороги.
– Прибыли, сударь, – проговорил шофер, вытирая руки о свою рабочую куртку. – В хорошем месте у вас участок, природа, воздух, рыбалка опять же. А у меня говно одно, теща взяла сразу за городом, чтобы значит, близко было, а там камень на камне, прости господи!
Рассчитавшись с шофером. Захаров направился по едва заметной дорожке, которая петляла среди березовой рощи. Чистый воздух кружил голову, отвлекал от тягостных мыслей и чувств. Умывшись у колодца и напившись ледяной воды, он торопливо зашагал дальше.
Вскоре деревья закончились, а тропинка уперлась в глухой забор садоводческого товарищества, ему около часа пришлось петлять по кривым улочкам, в поисках нужного адреса. Редкие дачники с явной неохотой указывали направление, подозрительно осматривая странного визитера, явно не относящегося к их разношерстной публике, перепачканного болотной тиной. Захарову же было глубоко наплевать на их мнение, по поводу его помятой внешности. Сейчас он был как гончая, которая идет по следу и для которой абсолютно не имеет значения все происходящее вокруг, кроме дичи мелькающей впереди.
Подойдя, наконец, к нужному дому, он внимательно осмотрелся. Никого из соседей на участках видно не было, а дом явно имел заброшенный вид и давно не посещался.
«Что-то тут не так», – подумал Игорь. Глядя на нетронутый песок дорожки ведущей к дому. – «Зайцев внятно назвал этот дом, где якобы он и дождется его приезда. Но на двери висит замок, по дорожке уже давно никто не ходил. В чем же тут дело?».
– И спросить не у кого, не сезон, – пробормотал он, окинув взглядом не большие домики с пустыми участками, на которых уже шелестели молодой листвой садово-ягодные насаждения.
Калитка оказалась не запертой и распахнулась с жалобным скрипом. Не найдя ничего подозрительного он двинулся по дорожке к деревянному дому с закрытыми ставнями. И хотя домик имел более чем скромный вид, говоря о небольшом достатке своего хозяина, тем не менее, все от фундамента с забором до крыши было покрашено заботливыми руками. Поднявшись на высокое крыльцо, Игорь подергал огромный замок и, убедившись, что его давно не открывали, распахнув ставни, заглянул в окно. Нехитрая обстановка подтвердила предположения, в доме никто давно не появлялся.