Во всех этих формированиях большое внимание уделялось идеологической и религиозной подготовке. В каждом батальоне был свой мулла. Для подготовки мусульманского военного духовенства 26 ноября 1944 года в Дрездене была открыта «Школа мулл», инициатором создания которой был Вальтер Шелленберг, начальник VI Управления РСХА. До конца войны в ней прошли подготовку 50 человек.
Из всех частей Войск СС, укомплектованных советскими мусульманами, в боевых действиях принял участие только 1-й Восточно-мусульманский полк СС. В Белоруссии он действовал против партизан, а в августе 1944 года два батальона полка были привлечены к подавлению Варшавского восстания (в составе части штандартенфюрера Оскара Дирлевангера).
В частях, сформированных из советских мусульман, «процветали распущенность и пьянство», кроме того, проникшие советские агенты всячески раздували недовольство личного состава и подзуживали солдат к дезертирству488.
8 августа 1944 года в ведение Главного оперативного управления СС был передан легион «Свободная Индия», до этого находившийся в ведении вермахта и насчитывавший 2300 человек. По эсэсовской номенклатуре он стал называться Индийским добровольческим легионом Войск СС. 2/3 личного состава легиона исповедовали ислам, остальные были индусами и сикхами. Идеологическая подготовка личного состава части заключалась во внедрении в сознание военнослужащих мысли, что национально-освободительная борьба против Индии может увенчаться успехом только при помощи Германии.
Таким образом, лояльная политика руководства СС по отношению к мусульманам и индусам обуславливалась военно-политическими и пропагандистскими причинами. В военном отношении подобные части и соединения не оправдали ожиданий Гиммлера. Пропагандистский эффект был гораздо более значителен, обеспечив Германии еще большие симпатии со стороны мусульманских народов, борющихся против английского колониализма за свою независимость.
Можно ли в двух словах определить, каких религиозных ориентиров придерживался рейхсфюрер СС Гиммлер? Вряд ли. В течение всей своей жизни он неоднократно корректировал свое мировоззрение. До середины 1920-х годов Гиммлер, безусловно, был искренне верующим католиком, затем испытал некоторое увлечение идеями фелькиш-теоретиков, но уже в 1930-е годы полностью отошел от народников и «религиозных реформаторов» и даже достаточно настойчиво боролся с ними. Во время Второй мировой войны он неоднократно, как и Гитлер, декларировал свою веру в Божественное Провидение, но, конечно, от его былой набожности не осталось и следа.
Совершенно необоснованно называть рейхсфюрера оккультистом и атеистом. Мэнвелл и Френкель отмечают: «Гиммлер очень не любил, когда его называли агностиком. Для определения собственного мировоззрения он изобрел специальный термин gottglubig (буквально — полагающийся на Бога)»489. Эти же авторы пишут о том, что рейхсфюрер никогда не запрещал своей дочери Гудрун читать христианскую молитву перед едой, ему нравилось встречаться с немецкими учеными-религиоведами, устраивать дружеские споры на ту или иную религиозную тему, а своему врачу Керстену Гиммлер как-то признался, что «всегда мечтал быть министром по религиозным вопросам, чтобы иметь возможность посвятить себя исключительно приятным делам»490.
Очевидно одно: ни сам рейхсфюрер, ни его организация никогда не занимались борьбой с христианством как с мировоззрением. Конечно, в Главном управлении имперской безопасности (РСХА) существовал реферат по исследованию политических церковных организаций (им руководил католический священник, доктор теологии оберштурмфюрер Фридрих Муравски). Но цель реферата заключалась в надзоре за неблагонадежными клириками, а не в «преодолении веры».
Охранные отряды сложно назвать религиозным орденом ни в христианском, ни в языческом смысле (тем более СС не были оккультной структурой). Эсэсовцам не запрещалось исповедовать ту или иную веру, это было личное дело каждого. Негативно относилось руководство охранных отрядов лишь к атеистам.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Третий рейх был повержен в 1945 году. Уже через несколько лет, особенно когда оккупационный режим уступил место Федеративной Республике Германии, проявилась вполне закономерная тенденция к реваншу. Благодаря экономическим успехам и, самое главное, жесткому законодательству новых немецких властей, неонацизм не превратился в мощный политический фактор. Зато он стал ощутимым фактором маргинальных, прежде всего молодежных, элит во всем белом мире, отчасти перейдя в нонконформистское искусство (музыку, литературу), отчасти выйдя на улицы в виде «прямого действия». Естественно, что со временем сами категории «фашизм» и «нацизм» превратились в мифы, не имеющие с реальным содержанием этих политических режимов практически ничего общего.