Настойчивость, с которой она стремилась переговорить с Робером де Бодрикуром, теперь кажется вполне оправданной: ей было необходимо ручательство капитана".
В качестве аргумента в пользу версии королевского происхождения ревизионисты выдвигают почему-то фразу, сказанную Жанной во время знакомства с герцогом Алансонским:
"Уже на следующий день после официального представления при шенонском дворе Жанна беседовала с дофином Карлом, причем и это отмечают все свидетели сидела рядом с ним, что могла себе позволить лишь принцесса крови. При появлении герцога Алансонского она бесцеремонно поинтересовалась:
— А это кто такой?
— Мой кузен Алансон.
— Добро пожаловать! благожелательно проговорила Жанна. Чем больше будет нас, в ком течет кровь Франции, тем лучше".
Здесь мы имеем намеренное искажение слов Жанны. Приведем воспоминание самого Жана д'Алансона: "Когда Жанна приехала к королю, тот был в городе Шиноне, а я в городке Сен-Флоран (около Сомюра); я охотился на перепелок, когда прибыл гонец и сказал мне, что к королю приехала Дева, утверждающая, что она ниспослана Богом изгнать англичан и снять осаду этих англичан с Орлеана; вот почему на следующий день я отправился к королю, пребывавшему в городе Шиноне, и увидел там Жанну, разговаривающую с королем. В тот момент, когда я подошел, Жанна спросила, кто я, и король ответил, что я герцог Алансонский. Тогда Жанна сказала: "Вам добро пожаловать, чем больше людей королевской крови Франции соберется вместе, тем будет лучше".
Как видим, первоначальная фраза несколько отличается от той, которую приводят ревизионисты, причем это небольшое отличие коренным образом меняет смысл. Р. Перну по этому поводу пишет: "Иногда ответ Жанны трактовали неправильно (единственно изза ошибки в переводе, ведь она определенно сказала: "Quanto plures erunt", т. е. "чем больше их будет")".
Теперь давайте вернемся к гербу Жанны д'Арк. Ранее мы немного коснулись темы аноблирования Жанны, указав, что в конце 1429 года Карл присвоил семье Жанны и ей самой дворянские права и даровал герб с изображением королевских лилий.
"Дарованный Жанне дофином герб не имеет ни малейшего отношения к гербу д'Арков, указывая на совсем иное, куда более высокое происхождение".
"Этот герб воспроизведен в книге Ж. Песма "Жанна Д Арк не была сожжена", Э. Вейль-Рейналя "Двойная тайна Жанны Девственницы", а так же описан Ж. Жакоби в его исследовании "Знатность и герб Жанны Д Арк": "щит с лазурным полем, в котором две золотые лилии и серебряный меч с золотым эфесом острием вверх, увенчанный золотой короной". Специалисты считают, что такие короны помещались на гербах "принцев крови" (А. Лаббит. "Начальный трактат о гербе", П. Жубер. "Лилии и львы, введение в искусство герба".). Что касается меча, то многие специалисты склонны видеть в нем пресловутую "темную полосу незаконнорожденности".
...Герб Жанны говорил о королевской крови и ничего не говорил о незаконнорожденности, только намекал, так как вместо классической "темной полосы" была использована символическая композиция, расшифровка которой являлась непосильной задачей для большинства".
Следует отметить здесь, что сама Жанна не придавала никакого значения полученному дворянству, что явствует из руанских протоколов: "Спрошенная, имела ли она щит и герб, отвечала, что не имела ни того, ни другого, но что король даровал ее братьям герб, а именно щит лазоревого цвета с двумя лилиями и мечом посередине. Затем она сказала, что сей герб был дарован королем ее братьям без всякой просьбы с ее стороны или откровения".
Хочется задать ревизионистам вопрос: если данный герб был пожалован не одной Жанне, а и ее родным, то не следует ли из этого, что в жилах всей семьи д'Арк текла королевская кровь?
Разберемся теперь с еще одним "доказательством". Наши псевдо-историки пытаются подвести под свою теорию прозвище Жанны Орлеанская Дева:
"Под прозвищем Орлеанская Девственница она была известна задолго до того, как освободила город Орлеан. Архиепископ Амбренский в письме к Карлу VII (март 1428 года) уже называет ее Орлеанской Девственницей, а, между прочим, она еще преспокойно обретается в тот момент в Лотарингии, еще никто не знает (или не должен знать), что, прежде всего, она собирается освободить Орлеан. В данном случае прозвище Жанны выглядит, как указание на принадлежность к Орлеанскому дому".