На другой день работалось легче, закончили раньше, и Джанет отвезла его в ратушу.
- Я съезжу к подруге, - сказала буднично. - Потом вернусь за тобой.
Электромобиль с жужжанием уехал. От вида белых колонн ратуши Русова пробрал озноб, вспомнилась площадь в заброшенном городе. Быстро поднялся по ступеням, миновал холл и отыскал приемную мэра. На этот раз там были люди, и Салли с милой улыбкой попросила подождать:
- Миссис Роузвотер хочет поговорить с вами лично.
Делать было нечего, Русов сел в кресло, радуясь возможности вытянуть ноги... Наконец вышло несколько мужчин, шумно обсуждая детали какого-то строительства, и в кабинет зашли две дамы, до того с любопытством рассматривавшие Русова. Потом пришла и его очередь.
- Хай, Юджин! - Хелен выглядела немного усталой, но элегантной в коричневом костюме и белой блузке. - Я слышала, вы болели.
- Уже здоров, миссис Роузвотер, - неловко улыбнулся Русов.
Мэр рассмеялась, снова звонким смехом юной девушки:
- Не называйте меня так, я буду чувствовать себя совсем старой. Просто Хелен. Наверное, Салли сказала, в чем дело. Надо получить регистрационную карточку. А хотите, сразу подавайте заявление о приеме в гражданство. Иммиграции на нашу Территорию почти нет, мать у вас американская подданная, сдадите небольшой экзамен на знание языка и Конституции, а я готова за вас поручиться. Хоть что-то сделаю для вашей матери. Надеюсь, вы меня не подведете. Ну как?
Русов заколебался:
- Большое спасибо. Но я не знаю, сохраню ли тогда российское гражданство?
Хелен переплела красивые тонкие пальцы, положила на них подбородок: видимо, ее любимая поза.
- Вы хотите вернуться в Россию? - в голосе прозвучало удивление.
- Еще не знаю, - замялся Русов. - У меня там две сестры. Я хотел бы их навестить.
Вспомнилось - вечер, и он поднимается в их комнатку с каким-нибудь лакомством: коробкой китайских соевых конфет или шоколадкой с золотым драконом на обертке. Сестры - часто в одинаковых платьицах - радостно спрыгивают с дивана, бегут навстречу, утыкаются головенками ему под мышки...
Хелен откинулась в кресле, задумчиво разглядывая Русова:
- Я не знаю российского законодательства о гражданстве. Сомневаюсь, что в Ил-Оу или вообще в Штатах есть специалисты по этому вопросу. Конечно, можно получить разрешение и зайти на официальный русский сайт через китайский сектор Интернета, но я не думаю, что дело стоит предавать огласке, по крайней мере пока. Или хотите, чтобы вас потребовали выдать как беглых преступников?
Хелен заговорщически улыбнулась.
- Конечно нет, - смешался Русов.
- Тогда ограничимся карточкой, - решила Хелен. - Она дает право на пять лет проживания. Салли! - Хелен ни до чего не дотронулась: видимо, компьютер управлялся голосом. - Подготовь "зеленую карту" для мистера Русова.
Она развела руками:
- Даже не знаю, почему ее так называют. Пока все. До свидания, Юджин.
Русов растерянно поблагодарил и попятился к двери под насмешливым взглядом голубых глаз женщины-мэра. В приемной Салли посадила его на стул, нацелила янтарный глазок маленькой телекамеры и забегала пальцами по клавиатуре. Принтер вытолкнул кусочек пластика без фотографии, но Салли вставила его в компьютер и на дисплее появилось цветное изображение физиономии Русова: наверное, было закодировано прямо на карточке.
Салли протянула розовый прямоугольник и улыбнулась: где их только учат таким безупречным улыбкам?
- Поздравляю, мистер Русов.
Русов вспомнил про Сирина.
- А Майкл Сирин получил такую?
- Нет. - Салли моргнула длинными ресницами. - Я посылала извещение, но он не явился.
- Что это он? - пробормотал Русов. - Ну ладно. Спасибо, Салли. До свидания.
В среду дошла очередь и до пива; минуло две недели, как был с Сириным в баре. Сирин занимался каким-то ремонтом, поэтому договорились, что Русов зайдет к нему домой. Вернувшись с работы, он попросил у Джанет кусок пирога и вышел на улицу. Погода стояла прекрасная, над городом высились башни белых облаков. Русов направился к дому Сирина, сверяясь с отпечатанным Джанет на компьютере планом города.
Сначала шел по Шелковичной улице. За деревьями уютно расположились белые дома, заходящее солнце отсвечивало красным в окнах вторых этажей, зеленые подстриженные изгороди тянулись вдоль тротуара. Русову было удобно идти в туфлях, подобранных Джанет. Вспомнился мокрый покоробленный асфальт на улицах Кандалы, красные гроздья рябины над головой. На миг Русов испытал приступ тоски по дому, но тут подошел к первому перекрестку - Шелковичную улицу пересекала улица Джефферсона. На другой стороне висела вывеска аптеки, горел красный сигнал светофора и надпись ''стойте''.
Русов подождал - не проехало ни одного автомобиля, свет сменился на зеленый. ''Идите''.
Опять гладкий тротуар, несколько детей выскочили из-за живой изгороди, едва не налетели на Русова и побежали дальше, возбужденно крича. Перед следующим проездом он невольно замедлил шаг, но за кустами никого не оказалось. Пошел дальше, заглядывая в пустые подъездные аллеи. Хорошее настроение почему-то пропало, что-то напомнили эти прямоугольно подстриженные изгороди. Возникло странное ощущение, будто оказался внутри какого-то фильма. Нехорошего фильма.
Снова перекресток, на этот раз с улицей Мэдисон. На другой стороне кафе. Опять красный свет навстречу, опять надпись ''стойте''. На этот раз мимо проехала машина - ''скорая помощь''.
Снова гладкий тротуар, снова белые домики прячутся за неестественно прямыми рядами кустов. Шелковицы зашелестели над головой. Еще перекресток - улица Адамс. Русов свернул направо и ускорил шаг.
Он сразу увидел дом. Перед ним стояла полицейская машина и скорая помощь, что проехала недавно. Русов не почувствовал удивления, только в груди вдруг стало тяжело. Медленно подошел к крыльцу. Окна пылали угрюмым закатным огнем, дверь была открыта. Он вошел и сразу увидел шерифа; тот обернулся, помедлил и кивнул Русову. За шерифом двое в голубых одеждах склонились над чем-то на полу. В гостиной все было перевернуто вверх дном.