Николай Иванович вдруг засмеялся:
— Тебя послушать, Юрий Алексеевич, — как будто не с главным инженером крупного предприятия говоришь, а с председателем колхоза! А ведь был случай, — прибавил Асоцкий, обращаясь ко мне, — когда товарищ Злобин только приехал на электростанцию и не знал ничего о подсобном хозяйстве. Приходят к нему: «Подпишите наряд». — «Какой наряд?» — «А на цепи». — «Какие цепи?» — «А для коров». — «Это каких таких еще коров? Вы что — меня разыгрываете?!» А сейчас, пожалуйста: пчелы им еще понадобились!..
— Да, складывается впечатление, будто пчелы — единственная ваша проблема, — поддержал я. — Вот такой «ведомственный оазис»!
— Что «ведомственный» — это верно, — согласился Злобин, возвращаясь к своему статусу энергетика. — Главные наши проблемы — в изолированности станции и в дороговизне электроэнергии, которую мы даем. Обе проблемы закольцованы. Ну, высокая себестоимость нашего киловатт-часа понятна — нам одно топливо во что обходится! Десять рублей за тонну угля уже считается для тепловых электростанций дорого, а мы платим сто двадцать восемь за тонну… В цене киловатт-часа — шестьдесят процентов цены топлива. А также транспорт, рабочая сила, жилье, объекты бытового обслуживания. Так что цена установлена исходя из местных условий. И чем больше бы имелось у нас потребителей, тем энергия становилась бы дешевле. А мы по сути обслуживаем из предприятий один комбинат. Есть многие, разбросанные по тундре, производственные участки «Северовостокзолота», работающие на своих дизелях. Точка зрения этого объединения — обойдемся собственной, «дешевой» энергией. Но это еще неизвестно, что дешевле — протянуть один раз ЛЭП или же регулярно завозить горючее, строить емкости, содержать транспорт, рабочую силу. Тут посчитать бы, договориться, а нам ведомственные барьеры мешают, различных ведомств очень много… В итоге — работаем с половинной нагрузкой. Билибинская АЭС — тоже не на полную мощность. А все потому, что нет разветвленной сети ЛЭП, нет единого на Чукотке энергетического кольца. Вот и выходят — «ведомственные оазисы»! — заключил Юрий Алексеевич.
Итак, даже здесь, на этом образцовом, без преувеличения можно сказать, прекрасном предприятии, много лет заслуженно носящем звание «предприятия коммунистического труда», сетовали, что кто-то где-то не хочет «посчитать». И были правы. Ибо для понятия комплексного освоения какой-либо территории мало иметь в наличии необходимые составные этого комплекса (вот как, скажем, в Иультинском районе — горнодобывающее предприятие, электростанция, дороги и транспорт, жилые поселки и т.д.), но эти составные должны еще и развиваться гармонично, в связи и согласии друг с другом, и, может быть, управляемые одним хозяином, а не различными ведомствами. Эффективность же такого гармонического развития уже высчитана, и не где-нибудь, не за тридевять земель от Чукотки, а например, в том же Магадане, в Северо-Восточном Комплексном научно-исследовательском институте. В подтверждение сошлюсь на сборник статей «Экономические и исторические исследования на Северо-Востоке СССР», выпущенный этим институтом совсем недавно, в 1976 году. Вот статья сотрудника института Б. Х. Краснопольского «Социально-экономические проблемы формирования инфраструктуры хозяйственных комплексов в районах Севера Дальнего Востока». Возникшая в последнее время ветвь экономической науки — региональная экономика, выделяет инфраструктуру производственную и социальную. К производственной инфраструктуре относятся отрасли народного хозяйства, обслуживающие непосредственно процесс производства, — транспорт, связь, материально-техническое снабжение и т. д. К социальной — такая группа отраслей, как жилищное строительство, торговля и общественное штамму здравоохранение, бытовое обслуживание населения, просвещение, культура… Автор статьи прослеживает различные связи — «прямые, обратные, непосредственные и опосредствованные» — инфраструктуры и общественного производства. Привожу лишь главные выводы. «Развитое народного хозяйства Магаданской области, — пишет Б. Х. Краснопольский, — подчинено решению задач, стоящих перед основной отраслью данного региона — горнодобывающей промышленностью, целью которой является добыча цветных металлов с минимальными затратами. Такое подчинение ставят в зависимость от достижения цели развитие инфраструктуры. На определенном этапе это может привести к сдерживанию или гипертрофированному изменению ее развития в ущерб основной цели — повышению благосостояния населения на этой территории, что в конечном итоге вызовет замедление темпов развития производительных сил области. В частности, ориентирование на добычу россыпных месторождений с коротким сроком отработки и завоз грузов автозимниками на Чукотке сдерживают транспортное строительство, которое создает важные объекты производственно-социальной структуры и приводит в конечном итоге к необеспеченности объектами культурно-бытового назначения, ибо после отработки месторождения элементы социальной инфраструктуры зачастую становятся ненужными. Однако отсутствие транспортной сети и сравнительно низкие условия быта горняков могут оказаться тормозом на пути повышения производительности их труда в настоящее время и в особенности в будущем, ибо инфраструктура — это плацдарм для освоения ресурсов». И еще, заключительная фраза: «В целом, исследование, посвященное изучению проблем формирования инфраструктуры хозяйственных комплексов в районах Севера, Дальнего Востока, приводит к выводу, что в современных условиях значительно возросла роль инфраструктурных отраслей в повышении эффективности производства и уровня благосостояния трудящихся, а в перспективе рациональное создание экономической инфраструктуры становится основным фактором, от которого зависит и социальный, и производственный эффект функционирования хозяйственных комплексов, развивающихся в этом регионе нашей страны».