***
Я не спала. Уже которую ночь. Просто не спала. Лежала, глядя в потолок, и думала, думала, представляла, как мы счастливы могли бы быть и были же, когда-то. Песня есть, «Куда уходит детство?». А счастье, оно куда уходит? Люди ведь остаются. Те же самые люди, которым так хорошо и светло было друг подле друга ещё вчера, и так колюче и холодно сегодня.
Что ломается в отношениях? И кто виноват?
Его телефон издал «блямс», сообщив о приходе сообщения. Затем ещё один «блямс» и ещё. Илья спал, похрапывая, и ничегошеньки не слышал.
Меня разобрало любопытство. Я встала с кровати и, жутко ругая себя за то, что делаю, подошла к его тумбочке и взяла айфон в руки. Я просто обомлела от увиденного. Сообщения были от Ляли.
В первом просто четыре раза подряд смайлик — губы, сложенные в поцелуе.
Во втором:«Люблю Илюшечку жалеть, и холить, и лелеять, твоя Ляля».
В третьем: «Люблю моего мальчика родного и дорогого».
В четвёртом: «Люблю твои вкусные ушки, люблю целовать тебя везде».
В пятом — ряд из сердечек.
Я сфотографировала все послания своим смартфоном и вернула айфон на место.
В этот момент я могла убить. Мне хотелось взять нож и колоть, колоть, неважно куда. Хотелось, чтобы она извивалась от боли и бессилия. От каждого моего удара. Так мне хотелось её убить.
Но правда заключалась в том, что от боли и бессилия извивалась я.
Они предали меня. Они оба. Человек, которого я считала своим мужем, и единственная подруга, та, что сестрой называлась и в преданности клялась.
Я без слёз, но и без сил пролежала до утра, просто глядя в потолок.
Мир рухнул.
— Мила, не спишь? — я слышала его голос, но не могла шевельнуться. — Мила, мне белую рубашку сегодня надо, погладь, пожалуйста! У меня важная встреча. Мила, ты слышишь меня?
— Да, слышу. Сейчас поглажу. И давно тебе Ляля ушки лижет?
— Что?
— Ушки твои давно на вкус знает? И всё остальное тоже?
Он взял в руки айфон и прочёл сообщения.
— Я могу объяснить.
— Что? Вашу связь за моей спиной?
— А если это больше, чем связь? Если мы любим друг друга?
— Тогда зачем вы делаете из меня дуру, можно было прийти и сказать. Я бы поняла и ушла.
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Но ты же любишь её?
— Тебя я тоже люблю. Мила, пойми. Ты не ласковая, ты и не чёрствая, но ты сама в себе. Ты никогда не делаешь милых глупостей и не говоришь ласковых слов. А она проще, она умеет говорить то, что думает.
— Но это пошло, понимаешь? Это так делано и ненатурально. Неужели ты веришь в эти сердечки? Как ты не видишь разницы между истинным и показушным?
— Нет, ты не права. Просто её переполняли чувства, и она не выдержала и прислала сообщения. А ты лежала рядом как бревно и спала.
— Ты знаешь, что я сейчас чувствую?
— Дело в том, что я люблю тебя. И вовсе не хочу терять.
— А её?
— И её терять не хочу, она молодая, свежая, искренняя. И она тебя любит. Никогда слова плохого о тебе не сказала. Всегда только хорошее. И так чувств своих стесняется, потому что подруга твоя.
— Ты себя слышишь?
— Я запутался, но я так чувствую. А ты знаешь, какие она стихи пишет? Мне никто такие стихи не писал. Вот послушай:
«Не надо отдавать любимых,
Ни тех, кто рядом, и ни тех,
Кто далеко, почти незримых.
Но зачастую ближе всех!
Когда всё превосходно строится
И жизнь пылает, словно стяг,
К чему о счастье беспокоиться?!
Ведь всё сбывается и так!»
— Да, Илюша, как легко некоторые лгут. Послушай дальше эти же стихи:
«Когда ж от злых иль колких слов
Душа порой болит и рвётся —
Не хмурьте в раздраженьи бровь.
Крепитесь! Скажем вновь и вновь:
За счастье следует бороться!
А в бурях острых объяснений
Храни нас, Боже, всякий раз
От нервно-раскалённых фраз
И непродуманных решений.
Известно же едва ль не с древности:
Любить бесчестно не дано,
А потому ни мщенье ревности,
Ни развлечений всяких бренности,
Ни хмель, ни тайные неверности
Любви не стоят всё равно!
Итак, воюйте и решайте:
Пусть будет радость, пусть беда,
Боритесь, спорьте, наступайте,
И лишь любви не отдавайте,
Не отдавайте никогда!»
— Мила, она давала тебе свои стихи? — он выглядел удивлённым.
— Кто давал? Ляля твоя? Это стихи Эдуарда Асадова. Понимаешь?! Что ты делаешь, Илья?! Кому ты веришь?! За что вы так со мной оба?! За что?!
Я кричала и рыдала одновременно. Я не могла понять, я не могла дышать, я не могла жить и не жить я тоже не могла.