– Ты красивый.
Странно: мне было приятно, я считал его привлекательным и хотел, чтобы это было взаимно. Но когда он вот так говорил – с томной хрипотцой в голосе, – к приятной радости прибавлялось едкое отвращение. Но я не мог понять природу этого отвращения.
– Спасибо, – выдавил я.
Артур наклонился ко мне, и я сразу понял, что´ сейчас будет. Он дал мне секунду, чтобы я мог отвернуться, но я не стал, и он накрыл мой рот своими тонкими мокрыми губами – в этот момент отвращение смешалось с возбуждением, и стало еще страннее и гадостней.
Я не отвечал на его поцелуи, но и не избегал их, размышляя, что делать дальше. От Артура отдавало спиртом, парфюмом и взрослостью, все это казалось неправильным, но уже совсем не таким, как с Глебом, – уровень неправильности был какой-то другой.
Когда его пальцы опустились на ширинку моих брюк, я подумал: «Какой интересный случай».
Рука начала массировать меня между ног, и я попросил:
– Прекратите.
– Тебе не нравится?
– Конечно нет.
– А я чувствую, что нравится.
– Мало ли что вы чувствуете, я же сказал: прекратите.
Он резко отдернул руку, как будто обжегся, и отодвинулся от меня. Я не ожидал такой реакции.
– Считаешь меня слишком взрослым для тебя, да? – в голосе Артура звучала такая горечь, что мне стало его немного жаль.
– Это факт. Вы взрослый, а мне… шестнадцать.
– Ты похож на своего отца.
– На какого? – спросил я, сглотнув.
Все происходящее стало тяготить меня, я уже сотни раз пожалел, что пошел за ним, и теперь пытался вырулить разговор к чему-то обыденному. Похож на отца? Отличная тема, давайте лучше об этом!
Он повернул мое лицо к себе за подбородок, провел большим пальцем по губам и хрипло произнес:
– На Славу. У тебя ротик как у него. Давай поиграем с ним?
Откинувшись на кровать, Артур закурил странные самодельные сигареты. Я посмотрел, как он медленно поднес одну из них ко рту и зажег, но неясный приступ омерзения заставил отвернуться – меня трясло, тошнило, скручивало, а от взгляда на Артура делалось еще хуже. Казалось, меня выпотрошили, как куклу, которую невозможно починить.
– Хочешь? – Боковым зрением я увидел, что он протягивает мне сигарету.
– Я не курю.
– Это не сигареты.
– А что?
– Травка.
Я повернулся к нему.
– Где ты ее взял?
– В кофешопе. Она здесь легализована.
– Серьезно?
– Да. А что ты так смотришь?
– Так от нее же глючит.
– Ну и что.
Он достал новый косяк из обычной на вид сигаретной пачки, поднес его к моему рту. Я зажал между губами папиросную бумагу, дождался, пока Артур ее подожжет. Он глубоко вдохнул, показывая мне, что я должен сделать так же, и я послушался. Тут же закашлялся, но все же не так сильно, как от сигаретного дыма.
Через пятнадцать минут я будничным тоном сообщил Артуру:
– Пожалуй, пойду домой.
Он дал мне на прощание еще одну самокрутку и велел спрятать ее от родителей, но это оказалось ни к чему: я выкурил ее еще по дороге. У самого дома вспомнил про диктофон и отключил запись. Затем набрал 911.
Пока я ждал принятия вызова, играла веселая мелодия, словно я позвонил в магазин на диване. Прошла минута, вторая… Какая-то женщина с переноской в руках спросила меня, где находится ветеринарная клиника, но я ответил, что не говорю по-английски. В этот момент в трубке раздался приятный голос:
– Nine-one-one, what’s your emergency?
– I want to report a crime.
Женщина, ищущая ветеринарную клинику, недовольно на меня оглянулась.
Serious Conversation in the Park
До полицейского участка я дошел сам – ближайший находился в соседнем квартале. Милая девушка из службы спасения говорила, что, если надо мной совершается какое-либо преступление, они могут прислать машины, а я путано отвечал, что преступление уже позади, что я просто хочу сообщить, что знаю одного загадочного преступника. Я так и выдохнул в трубку: «загадочный преступник». Тогда она ответила, что, если сейчас мне ничего не угрожает, я могу самостоятельно обратиться в полицию и написать заявление на «загадочного преступника». Казалось, я ее насмешил, и она меня этим несколько рассердила.
Я сделал так, как она сказала, и отправился в полицейский участок. Чернокожий охранник на входе обыскал мой рюкзак и грубовато поинтересовался, по какому я вопросу. Он был похож на стереотипного копа из старых американских боевиков, и это сходство позабавило меня. Плохо сдерживая смех, я ответил:
– Я знаю одного страшного преступника.