– Не помню, – сказал Лоскутов.
– А я точно помню, – сказал Стулин.
Они прошли от зоны прилета к поезду, который шел в город.
– И что теперь? – спросил Лоскутов.
– Приедем, заселимся, – весело сказал Стулин, – и взойдем по вискарику! Ух, хороша! – сказал он и потряс портфелем. Там забулькало. – Ыххх!
– А завтра купим вторую?
– Почему «купим»? – поднял брови Стулин. – Сегодня мы выпьем мою бутылку. А поскольку твоя разбилась…
– То есть чтоб я покупал еще одну?!
– А как же иначе? Твоя же разбилась, к сожалению.
Лоскутов замолчал и молчал долго-долго. Но в поезде, когда уже подъезжали, вдруг громко сказал, чуть не крикнул:
– Ага! Вот оно что! Моя бутылка разбилась, да? А кто ее разбил? Кто разбил мою бутылку, спрашивается? Может быть, я? Ты и разбил!
– Там был пакет драный, – смутился Стулин.
– Неважно! Ты взял у меня мою бутылку, – чеканил Лоскутов. – И разбил. Значит, должен возместить. Отдать мне свою. Мы ее сегодня выпьем, а завтра…
– Чтоб я покупал еще одну бутылку?!
– А как же иначе?
Когда через восемь лет Лоскутов узнал, что его сын Максим серьезно влюбился в свою однокурсницу Лизу Стулину, он сказал ему:
– Через мой труп.
сон на 22 мая 2013 года
Вечный пельмень
Страннейший сон.
Приснилось мне, что я пришел в гости к своему старинному другу (реальному человеку), с которым я не виделся и даже по телефону толком не разговаривал уже лет двадцать самое маленькое. Что тоже правда.
Вот.
Когда долго с человеком не видишься, трудно бывает прервать паузу. Каждый день по телефону можно часами трепаться, а если раз в год, то непонятно, о чем говорить. А тут двадцать лет, страшное дело.
Но я все же решился. Позвонил ему. Он очень обрадовался, по голосу судя. Но при этом, будучи человеком воспитанным, говорил со мной как ни в чем не бывало. Как будто последний раз вчера общались.
Я говорю:
– Слушай, а давай повидаемся?
– Давай, – говорит. – Ты приходи ко мне в гости.
Дальше во сне я вхожу в его комнату. Вроде та самая комната, которую я помнил, которая была и двадцать, и тридцать лет назад. Диван, книжные полки и маленький резной буфет в углу. Но вид совсем нежилой. Зато очень чисто. Ни пылинки. Окна сияют. Занавески отглажены. Паркет блестит. Ковер как будто только что протерт мокрой щеткой.
Он мне говорит:
– Привет! Ну, рад видеть! Заходи, садись.
Но в комнате никого нет. Я оглядываюсь. Может, он в коридоре? Иду к двери. А он смеется:
– Да не ищи, все равно не найдешь. Садись на диван, я на тебя посмотрю. Да, брат, ты повзрослел, конечно. Но вообще ничего! Неплохо выглядишь для своих лет. Не очень разжирел, вот что главное…
Голос как будто с потолка. Я говорю:
– А ты-то где? Куда ты спрятался?
– А я, – говорит он, – обрел бессмертие и вечность. Я теперь бесплотный дух, я все вижу, все слышу, все соображаю. Одно противно, – он вздохнул. – Я ничего не чувствую. Потрогать ничего не могу. Обнять никого не могу. Вот хочется тебе руку пожать, похлопать по плечу – и никак.
– Почему?
– Я же бесплотный…
– Беда, – говорю.
– Зато вечный! – говорит он. – Есть не надо, пить тоже. Ничего прочего не надо. Шмотки не нужны. Очень выгодно так жить. Но жутко скучно.
– Слушай, – говорю. – Я же не знал, что такие дела. Я бы пообедал, если бы знал. Так-то я думал, что к старому другу в гости иду. Вот коньяк принес. А у тебя, значит, никакой закуски?
Он говорит – вернее, голос его говорит:
– У меня в шкафу лежит пельмень. Один. Уже вареный. Ты не бойся, этот шкаф теперь как холодильник. А этот пельмень – он вечный. Ты его съешь, а он снова на месте. Хоть триллион раз. Так что наливай себе коньяк и закусывай пельменем.
– А ты?
– А я, как говорится, мысленно вместе!
Открываю шкаф. Там холодно, правда. На фарфоровой тарелке лежит большой красиво вылепленный пельмень типа равиоло.
Мой друг говорит откуда-то сверху:
– Только имей в виду: этот пельмень – я. Инобытие меня. Понял?
– Не совсем, – говорю. – Как это?
– Чисто метафизически. Так что ешь, не стесняйся.
– Да ну, не надо, – говорю.
– Значит, будешь коньяк без закуски? Ну-ну. Поглядим, сколько осилишь.
– Вообще не буду, – говорю. – Мне надоели твои фокусы!
– И мне твои – тоже!
Видно, не судьба нам снова дружить.
сон на 25 мая 2013 года
Ловля устриц в Аргентине
Дом, большой деревянный деревенский дом с просторным крыльцом, на самом краю поселка.
– Раньше это был рыбацкий поселок, – объясняет хозяин дома, – а сейчас три четверти домов купили городские, под дачи. Местных осталось совсем мало. Вот, держи, возьмешь с собой в Москву!