- Да кой там черт разглашать-то?
- Ну, тогда я и садиться не стану. Вы забрали его с собой в Маунт Киско, на ту воскресную вечеринку, о которой нам говорили?
- Нет. В воскресенье я вернулся сюда уже поздно вечером.
- Но вы снова ездили в Нью-Йорк, на следующий день, в понедельник - и на похороны, и чтобы еще раз навестить мисс Горен, - может, вы тогда и забрали мороженое.
- Послушайте, - сказал он, - мисс Горен давайте трогать не будем.
- Вот это мне нравится, - сказал я с теплотой в голосе. - Люблю благородство. А что же случилось с мороженым?
- Не знаю, и знать не хочу.
- После того, как в субботу вечером вы положили его в холодильник, вы его хоть раз видели или трогали?
- Нет, не трогал. И знаете, что я вам скажу? Кончайте хреновиной заниматься. Не знаю, откуда у этого толстого тюфяка Вулфа такая репутация, но если он все дела ведет та... Куда такая спешка?
Я был уже у двери. Открыл ее, повернулся, вежливо сказал:
- Мое почтение, - и вышел.
Я вернулся по собственным делам в аптеку Таттла. Прежних клиентов сменили новые, но торговля шла вовсю. Сверкающий купол Таттловской лысины маячил за прилавком с косметикой. Встретившись с ним глазами, я подошел и спросил, не уделит ли он мне пару минут, когда освободится, а сам перешел к бару и заказал стакан молока. Молока уже едва оставалось на донышке, когда он окликнул меня и поманил к себе. Я допил свой стакан и отправился за ним, за перегородку. Он прислонился к прилавку и сказал, какой сюрприз, что я тут делаю.
- Есть парочка мелких поручений, - сказал я ему. - Я приехал, чтобы доктора Буля расспросить о морфии, а вас - о мороженом, С Полом Файфом я уже говорил. Помните, в субботу вечером он купил мороженого у "Шрамма", принес его к Берту в номер и положил в холодильник, чтобы потом забрать домой?
Таттл поправил меня:
- Я помню, как он об этом говорил. Так что вас интересует?
- Мистер Вулф хочет знать, что случилось с этим мороженым потом? Пол говорит, что не знает, что больше ни разу его не видел - положил в холодильник, и все. А вы?
- А я и вовсе его не видел.
- Я подумал, что вы могли обратить на него внимание. Вы с женой ночевали там и субботу. Утром в воскресенье вы обнаружили, что умер шурин, и все такое, но есть-то вы все равно что-то ели. Я подумал, что вы могли открывать холодильник, когда искали себе что-нибудь на завтрак, и заметили это мороженое.
- Завтрак мы заказали снизу, - Таттл наморщил лоб. - В номере готовить было не на чем. Но теперь я припоминаю: кажется, в субботу вечером за обедом Пол говорил что-то о мороженом. Он сказал, что то, которое подают у меня, не идет ни в какое сравнение с мороженым "Шрамма", и почему я не заведу себе такое же, а я ответил, что свою продукцию "Шрамм" продаст только через собственные магазины, и что в любом случае оно у них чересчур дорого. Потом, кажется, жена что-то говорила о нем в воскресенье, когда доставала из холодильника лед для напитков.
- В воскресенье вы его не пробовали? Или, может, домой взяли немного?
- Нет. Я же сказал, что вообще его не видел. Мы пробыли в отеле до понедельника и уехали домой сразу после похорон.
- И куда оно делось, не знаете?
- Не знаю. Полагаю, оно и сейчас там. Если только этот, Эрроу, не... а почему вы у него не спросите?
- Спрошу и у него. Но сначала, видимо, надо спросить у вашей супруги, раз уж я все равно здесь. Она где-нибудь поблизости?
- Она дома, на Айрон Хилл Роуд. Я могу позвонить, предупредить, что вы подъедете, или, если хотите, можете поговорить с нею отсюда. Но я не пойму, какое оно имеет отношение к смерти моего шурина? Какая между ними связь?
Мне подумалось, что эта реакция немного запоздала, но, может, он, как зять, просто не хочет вмешиваться в дела семьи.
- Убейте - не знаю, - сказал я. - Я делаю, что мне велят. Давайте позвоним вашей супруге: может, и ни к чему будет ехать ее беспокоить?
Он повернулся к телефону, стоящему тут же на прилавке, набрал номер, дождался ответа, сказал жене, что я хочу ее о чем-то спросить, и передал трубку мне. Луиз - непосредственный член семьи - тут же сказала, что нелепо приставать с подобными глупостями, которые совершенно не относятся к делу, но, пошумев немного, выложила мне все, что знала, то есть практически ничего. Мороженного этого она ни разу не видела, хотя, возможно, видела саму коробку. Вечером в воскресенье, когда доставала лед из холодильника, она заметила на нижней полке большой бумажный пакет и, вернувшись в столовую, сказала об этом мужу и брату Дейвиду, который был с ними. Она сказала, что это, наверное, мороженое Пола, и не хотят ли они немного. Они отказались, и она не стала заглядывать в пакет. Не имеет ни малейшего понятия, что с ним случилось потом. Я поблагодарил ее, положил трубку, поблагодарил мужа и смотался.
Следующая остановка - Манхэттен, Сорок восьмая улица.
6
Учитывая ситуацию с парковкой, вернее, полное отсутствие таковой, я давно не пользуюсь машиной, когда выполняю поручения в центре города, поэтому на Сорок шестой улице я свернул с шоссе и поехал в гараж. Я мог бы позвонить оттуда и доложить Вулфу, как продвигаются дела, но дом - совсем рядом, за углом, так что я решил явиться лично; и вот тут меня поджидал сюрприз. Дверь на мой звонок открыл не Фриц, а Сол Пензер. У Сола половину имеющейся на узкой физиономии площади занимает огромный нос. На первый взгляд кажется, что этому парню без посторонней помощи два и два не сложить, на самом же деле помощь ему не требуется нигде и ни в чем. Во-первых, он самый лучший из полдюжины оперативников, которых Вулф нанимает в случае необходимости, а, во-вторых, ему вообще нет равных.
- Ну-ну, - поздоровался я с ним, - наконец-то ты заполучил мое местечко, да? Проводите меня, пожалуйста, в кабинет, сэр.
- А на прием вы записывались? - спросил он, запирая дверь. Затем прошел следом за мной, к Вулфу.
Вулф сидел за столом. Увидев меня, хмыкнул:
- Уже? Так скоро?
- Нет, сэр, - ответил я ему. - Я но дороге из гаража. Прежде, чем пойду дальше, не желаете ли получить отчет по Полу и Таттлам?