Я собиралась подойти к окну и выглянуть из него, когда стук в незакрытую дверь позади заставил меня оглянуться. Там стояла мисс Гарт, очень внушительная в темно-зеленом платье с замысловатым турнюром, с краями, тщательно отделанными бантиками. Ее волосы были так же причудливо зачесаны, как и раньше. Она сухо, без улыбки, поздоровалась со мной. Как я и ожидала, мне нечего было ждать благожелательности с ее стороны.
— Миссис Рейд желает видеть вас, — высокомерно заявила она. — Если можно, то сейчас же, так как она собирается уезжать.
Я кивнула и последовала за ней вниз по лестнице на второй этаж. Меня беспокоила мысль, что во время предыдущего визита я не поговорила с матерью Джереми, и я была рада исправить это положение немедленно.
Пока мисс Гарт шла впереди, я не могла не заметить ее манеру высоко и гордо держать голову и плечи. Снова я отметила, что она была бы привлекательной, если бы не выглядела столь внушительной и грозной.
Она открыла дверь, расположенную в центре холла, и пропустила меня в небольшой будуар, убранный в чисто женском вкусе. На столике горела лампа, а в камине догорали красные угли. Золоченый, обитый парчой шезлонг с подушками, обитые парчой кресла и небольшой столик с мраморной плитой, на котором стояла ваза с цветами, придавали комнате привлекательный вид. Единственное окно выходило на глухую стену соседнего дома и пропускало лишь серый отблеск дневного света. Слева от меня спускались длинные тяжелые портьеры из светло-зеленого плюша, за которыми, вероятно, была скрыта дверь. Справа висели такие же портьеры, немного раздвинутые, и за ними виднелась примыкавшая к будуару спальня.
Мисс Гарт направилась к проходу в спальню, чтобы объявить о моем приходе, и из спальни вышла женщина. Я тут же заметила, что она необыкновенно красива и выглядит удивительно молодо для матери двоих детей. Она была одета для выхода, и ее высоко взбитые рыжие волосы сверкали под коричневыми перьями на шляпе, отливавшими всеми цветами радуги. Ее кожа была матово-бледной и чистой. Прекрасная кожа, которая так великолепно сочеталась с оттенком волос. Глаза, широко раскрытые под темными ресницами, напоминали цветом янтарь. На ней было платье глубокого фиолетового цвета, а через тонкую руку была перекинута пелерина из меха морского котика. С другой руки свисала муфта из такого же меха. Букетик живых фиалок из оранжереи был приколот к меху, распространяя вокруг слабый восхитительный аромат. Этот запах заставил меня подумать, не позаимствовала ли мисс Гарт ее духи, в изобилии вылив их на себя в день моего предыдущего визита.
Несмотря на то, что я так спешно была вызвана гувернанткой, и на то, что миссис Рейд была уже готова к выходу, в ее движениях совсем не было торопливости. Она казалась несколько апатичной и вялой. В глазах, когда она повернулась ко мне, сквозило безразличие, и она провела рукой по лбу, как будто ее мучила головная боль. Тем не менее, когда она начала говорить, ее слова тут же напомнили мне о властном почерке в записке, которую я получила от нее, и я четко поняла, что вряд ли смогу надеяться на дружеское участие со стороны этой женщины.
— Должна вам заметить, мисс Кинкейд, что я не одобряю этого эксперимента, задуманного моим мужем. Если мисс Гарт не в силах помочь Джереми, вряд ли у кого-либо со стороны это получится. Естественно, я не встану на пути желаний моего мужа, но я подумала, что будет лучше, если вы узнаете о моих чувствах по этому поводу.
Я была ослеплена ее красотой и, конечно, хотела бы завоевать ее уважение и расположение. Я повторила то, что уже говорила мистеру Рейду: что не останусь здесь ни на минуту, если ничего не смогу сделать для мальчика, но прежде хотела бы попробовать. Мисс Гарт презрительно фыркнула. Глаза ее хозяйки сверкнули в ее сторону и снова остановились на моем лице.
— Я опаздываю к чаю у Шерри, — произнесла миссис, Рейд. — Простите, но…
Но я не могла позволить ей уйти так быстро.
— Не скажете ли вы мне, когда я смогу поговорить с вами? — торопливо спросила я. — Кое о чем мне хотелось бы посоветоваться с вами как можно скорее.
Она, казалось, была удивлена и немного недовольна, но назначила встречу на десять часов следующего утра. Потом она грациозно прошла мимо меня к двери, а мисс Гарт и я стояли и глядели на нее.
Гувернантка громко произнесла, больше для себя, нежели для меня:
— Хорошо, что мисс Лесли иногда все же выбирается из этого дома и посещает своих друзей. Теперь она делает это слишком редко.
— Она не совсем здорова? — спросила я.
Казалось, мисс Гарт вдруг вспомнила обо мне, бросив на меня раздраженный взгляд. Но прежде чем она смогла ответить, на лестнице раздались какие-то звуки. Я повернулась и увидела такую сцену. С первого этажа по ступеням поднимался мистер Рейд. Увидев жену, он моментально преградил ей путь.
Мое первое впечатление от этой встречи Брэндана и Лесли Рейд на лестнице напоминало прекрасную картину, которую я долго хранила в своей памяти. Какую великолепную пару представляли собой эти двое! Как приятно было видеть, что у такого мужчины была такая красивая жена. Мистер Рейд с трогательной любовью взял жену за руку и посмотрел на нее почти пылающим взглядом.
— Вы приглашены на чай, не так ли? Желаю вам приятно провести время, дорогая, — сказал он.
Слегка повернув голову, так что его поцелуй только скользнул по ее щеке, она высвободила свою тонкую руку в кольцах из его руки. Она ничего не ответила мужу и мгновением позже исчезла из виду, спустившись по ступеням вниз. Мистер Рейд взглянул вверх и увидел мисс Гарт и меня у дверей будуара. Он машинально наклонил голову в знак приветствия и прошел мимо так быстро, что я успела только произнести традиционное «добрый день». По его взгляду, брошенному в мою сторону, нельзя было понять, узнал ли он меня, и, надо признаться, я испытала некоторое раздражение. В конце концов, я пришла сюда по его просьбе. Но, видимо, он забыл обо мне, и теперь ему было безразлично мое присутствие в этом доме.
Мисс Гарт жестом, выражающим презрение, приложила платок к носу, и я уловила запах лаванды, менее терпкий и сильный, чем запах фиалки, который она распространяла вокруг себя в тот день.
— Пойдемте, — обратилась она ко мне. — Я покажу вам, где вы можете расположиться с вашим шитьем там, наверху, на нашем этаже. Вы понимаете, конечно, что это не очень большой дом. И необходимо слегка потесниться.
Мы снова поднялись по ступенькам, и она провела меня в комнату, предназначенную для уроков, в задней стороне дома. «Пять раз в неделю к детям приходит учитель», — объяснила она. Естественно, их обучали и французскому, и манерам, и другим изящным предметам. Так как уроки бывали только по утрам, комната сейчас была пуста. «Комнату можно использовать и для уроков, и для шитья», — заметила мисс Гарт и указала на длинный стол, который был удобен для того, чтобы разложить ткань, и на швейную машинку, поставленную в углу. Комната никак не была украшена, в ней пахло книгами и мелом, и это было даже приятно. Для меня эта комната была более удобна, чем жаркая, заставленная мебелью детская в передней стороне дома. Жаль только, что здесь было мрачновато. Мне всегда казалось, что детям лучше в радостной обстановке и тогда они лучше занимаются. По крайней мере, так было с моим братом Ричардом.
Ну да ладно, еще посмотрим. Я помнила о своем решении быть осторожной и продвигаться вперед медленно. Уже одно мое появление в этом доме можно расценивать как революцию, но если мистер Рейд не узнал меня при второй встрече, мне придется еще меньше рассчитывать на какую-либо поддержку со стороны.
Мисс Гарт покинула меня, и я вернулась в свою маленькую комнатку. На этот раз я прямиком направилась к окну, чтобы посмотреть, какой вид открывается из него. Оконные занавески были свежими, ослепительно белыми. Я увидела за окном конюшенный двор, занимавший все свободное пространство прямо за домами. Через аллею от дома располагались стойла и каретные сараи для обслуживания всего этого квартала. Двор был вымощен кирпичом, зелени почти не было, кроме разве закаленного ветрами аиланта — огромного дерева, простиравшего свои ветви к моему окну. Удлиненные листья его побурели, а некоторые уже лежали кучками на голой земле. Между ветками я разглядела кучера Фуллера, который чистил скребницей одну из лошадей. Дальше были видны крыши ближайших домов. Ими и ограничивался вид. Но все же какая-то человеческая жизнь попадала в поле моего зрения, а двери дома впускали и выпускали людей, обслуживавших дом. Это позволит мне чувствовать себя не так одиноко.