Я повернулась и бросилась вверх по лестнице.
Глава 27
Причитания прекратились, но теперь послышались ужасные женские рыдания, в которых звучали отчаяние и испуг.
Стоя на коленях у комнаты Лесли, рыдала Кейт. Рядом с ней валялись перевернутый поднос, осколки китайского фарфора, раскиданные и разлитые по полу остатки ужина. Кейт рыдала, закрыв лицо фартуком, раскачиваясь взад и вперед.
Я довольно сильно потрясла ее за плечо.
— В чем дело? Что случилось?
Она подняла заплаканное, перепуганное лицо.
— Я несла поднос к мисс Лесли, как мне велела мисс Гарт. И… и…
Она умолкла, не в силах говорить, с таким ужасом в глазах, что я не стала ждать конца фразы. Я устремилась к двери, чтобы самой узнать, что же случилось. Но Кейт мгновенно протянула руку и поймала меня за юбку, удержав от этого шага.
— Нет, мисс! Не входите! Я видела… Да поможет мне Бог! Мне это будет сниться каждую ночь. Он еще там, мисс. Может, он сошел с ума? И нам лучше убежать, пока он не убил нас всех?
Она вскочила, но я схватила ее за руку и не дала убежать.
— Не глупи, — сказала я ей. — Я видела, как мистер Бич вошел в комнату миссис Рейд буквально минуту тому назад. Подожди немного, подожди!
Как четко отпечаталась каждая деталь этой сцены, и я буду помнить ее всю жизнь! Длинный холл, теряющий очертания в сумраке слабой газовой лампы, был почти таким же, каким я увидела его во время моего первого визита в этот дом: узор бумажных обоев — клубника, бесконечное количество раз повторенная на кремовом фоне. Завывания ветра и стук ставен. Запах пыли в холодном, не обогреваемом холле.
Я услышала шаги Эндрю еще до того, как он подошел к двери из комнаты Лесли. И звук его шагов подсказал мне, что случилось что-то ужасное. Кейт тоже услышала шаги. Она вскрикнула и вцепилась в меня, когда в дверях появился Эндрю, бледный и потрясенный, в состоянии шока.
Резкий крик с верха лестницы вернул меня к жизни. Я освободилась от цепких рук Кейт, и она снова разрыдалась. Я резко повернулась и увидела, что мисс Гарт уже спустилась до половины лестницы. Все ее внимание было сосредоточено на Эндрю, и, вероятно, по его лицу она поняла, что произошло несчастье. Он в отчаянии покачал головой, а она бросилась по ступеням вниз и пробежала бы мимо него, но он поймал ее за руку.
— Не надо! — сказал он. — Вы уже ничем ей не поможете. Женщина вырвалась, ударив его по руке, и кинулась в комнату. Я слышала, как она охнула, увидев то, что там было, и затаила дыхание. Другого звука не последовало, и она появилась в дверях. В лице у нее не было ни кровинки, темные глаза ввалились, губы посерели. Она сделала громадное усилие над собой, но не смогла произнести ни слова. Только ее глаза говорили за нее, и они смотрели на Эндрю с явными обвинением.
— Нет! — произнес он. — Нет!
И он слегка поднял руки, то ли отрицая, то ли отгораживаясь от обвинения, которое она так и не высказала. Потом он судорожно сглотнул и проложил:
— Я остался, чтобы закончить ее портрет. Она сказала, что я могу прийти и нанести окончательные мазки. Но когда я вошел… только что…
Он закрыл лицо руками, словно закрываясь от видения того, что увидел в комнате.
У наших ног Кейт продолжала громко рыдать, и Гарт, обретя способность действовать, толкнула ее носком своей туфли.
— Перестань хныкать сейчас же! Иди вниз и пошли Фуллера за доктором. Пошли Генри в полицию. Отправляйся же, и побыстрее!
Кейт убежала с явным облегчением. Я стояла там, где и была, совершенно онемевшая от изумления. Постепенно новый, дикий страх овладел мной.
Гарт снова повернулась к Эндрю:
— Я действительно никогда не ценила вас. Я думала, что вы не заслуживаете ее доброты. Но вы любили ее, и я вам верю. Вы бы такое не сделали. Я думаю, мы оба знаем, кто это сделал.
Эндрю кивнул:
— Да, мы знаем. Он еще в доме?
Гарт сорвалась с места. Она распахнула дверь библиотеки и обнаружила, что там никого нет. Затем она прошла в спальню Брэндана. Ее голос становился все более громким по мере того, как она приходила в себя.
— Его нет! И чемодана нет! Он просил уложить его сегодня утром.
Сквозь изумление и смятение до меня наконец дошло, что, какое бы ни было совершено преступление, и Эндрю, и Гарт обвиняли в нем Брэндана. И еще, Гарт сказала Эндрю: «Вы любили ее».