- Тебя это смущает?
- Бьюсь об заклад, вы не найдете человека, которого это не смущало бы. Представьте на миг себя в такой ситуации.
- Но при чем здесь я?
- А разве вы окажетесь в лучшем положении, чем все остальные? Достаточно будет втайне установить портативную записывающую аппаратуру в вашей спальне… Или представьте, что вы заболеваете, вас везут в госпиталь и там один из ассистентов Сатаяны незаметно записывает вашу энцефалограмму с помощью усовершенствованной мною аппаратуры.
- Сатаяну интересует совершенно другое, - пробовал защищаться Баллон. Он говорил мне…
- Неужели вы думаете, что он сказал бы вам правду?
- В конце концов, если мы откажемся, он найдет кого-то другого.
- Сомневаюсь, - процедил Эстергом, насмешливо скривив тонкие губы. Задача неимоверно сложна даже для меня. Думаю, что в ближайшие годы никто, кроме меня, ему не поможет.
- Однако ты очень скромен. - Валлон не мог отказать себе в удовольствии съехидничать.
- Я - реалист, не более, - презрительно усмехнулся Эстергом.
- Значит, ты отказываешься? - голос Баллона прозвучал почти вкрадчиво.
- Я хотел бы, видит небо - я хотел бы отказаться… - Эстергом почти прокричал это, хрустнул сплетенными пальцами, прижал их к груди и опустил голову. - Я хотел бы, - повторил он шепотом, не поднимая глаз. - И я предупредил… Но в конце концов, что такое я?.. Вы, конечно, правы, шеф. Не я - гак другой… Не сегодня - так через год, через пять лет, через столетие. Все равно это окно рано или поздно распахнется. Разве так важно, кто именно распахнет его?.. Я поступлю в соответствии с вашим желанием, шеф, - неожиданно успокоившись, добавил он.
- Я так и думал, - кивнул Франсуа Валлон, все еще удивленный той болью, которая прозвучала в словах его инженера. - Завтра я попрошу вас встретиться с профессором Сатаяной и договориться о деталях, - продолжал Валлон после короткого молчания. - Вы будете держать меня в курсе всех дел. А в случае необходимости мы всегда сможем прекратить нашу помощь. К тому же, если пригрозить ему разоблачением… Думаю, что преимущества в наших руках, Жак.
- Возможно, шеф, - холодно ответил Эстергом, откланиваясь.
Прошло несколько месяцев. Работа по усовершенствованию аппаратуры для клиники профессора Сатаяны продвигалась крайне медленно. Во всяком случае так считал сам профессор. Мягко, но решительно он отвергал одну за другой модели, которые предлагал Эстергом. В конце одной из встреч, когда Сатаяна объявил, что очередная, модель его не удовлетворяет, инженер вспылил:
- Мне надоела игра «втемную», профессор, - объявил он. - Речь шла об увеличении скорости видеомагнитной съемки. Не так ли?
Сатаяна улыбнулся и кивнул.
- Превосходно, - продолжал Эстергом. - Аппаратура, сконструированная за последние месяцы в моей лаборатории, дает возможность увеличить скорость в сорок - пятьдесят раз.
- Этого недостаточно, - улыбаясь, заметил Сатаяна.
- Но такие скорости, насколько мне известно, еще не применялись никогда и нигде. Самую стремительную мысль, трансформированную в образы, можно записать по алиментам при таких скоростях.
- Мне этого недостаточно, - повторил Сатаяна.
- В таком случае я должен присутствовать при ваших… экспериментах, решительно заявил Эстергом. - Может быть, тогда я пойму, чего от меня хотят.
- Еще больших скоростей. И только.
- Каких же именно?
- Этого я не знаю.
- Я должен присутствовать при экспериментах, - твердо сказал Эстергом. - Иначе я отказываюсь продолжать работы и сегодня же поставлю об этом в известность шефа.
- Постарайтесь увеличить скорость съемки еще… раз в десять.
- Вы шутите, профессор.
- Ну хоть в пять!
- Я должен знать, что у вас получается при достигнутых скоростях.
- Почти ничего из того, что меня интересует.
- Я должен видеть сам. Только тогда я, может быть, что-то придумаю…
Сатаяна перестал улыбаться.
- Вы знаете, с каким материалом я сейчас работаю? - спросил он, испытующе поглядывая на своего собеседника.
- Да, - ответил Эстергом. - Сейчас вы работаете с безумцами, а хотели бы работать с нормальными людьми, то есть с более или менее нормальными.