– Ну, что теперь делать? – развел руками Димка, нечаянно плеснув Деньке на морду чаем, отчего она моментально удрала. – Психотерапия, гипноз… Из лекарственных препаратов, может быть, пентотал или амитал натрия… Не знаю. Я хирург, и это не моя область. Ладно, – он решительно встал и поставил чашку на стол. – Пойду. Не задерживайся. Пора обедать.
– Завтра еду в Москву, – тихо сказала я, едва за Димкой закрылась дверь. – Как только Димка укатит на работу. Хочу поговорить с Лекой и жильцами дома. Не дает покоя мысль, что Андрея действительно вытолкнули в окно…
– Я с тобой! Маханем на электричке. Если повезет, вернемся на машине. – Наташка подняла глаза вверх и истово перекрестилась. Но глаз от потолка не оторвала. Более того, они у нее округлились и приняли удивленное выражение: – Смотри, как красиво Борис потолок сделал! И всего-то – отделал темными балками по светлому фону. – И без всякого перехода продолжила: – Андрея вытолкала царица Тамара. А внучка ей помогла. Они заранее знали, на что идут, поэтому Тамара и нарядилась по обстановке. Нинка от этого сбрендила. А кто бы не сбрендил? Родные люди – и такое!
– Да зачем им его убивать? Дался тебе этот черный наряд! Ну хотела в очередной раз в вежливой форме гадость сделать, и все.
– Нет, ты никак не хочешь понять! После кота Тамара обожает только внучку… Впрочем, кот, кажется, отошел на второй план… Лека втрескалась по уши в нашего бедного ветеринара и, понимая, что взаимность ей не светит, а отцовская любовь на фиг не нужна, решила отомстить матери. Вот и отомстила, зная, что та не выдаст следствию родную дочь. Теперь вносим коррективы: Лека пихала Андрея в окно, бабка помогала. Кстати, он мог и не успеть увидеть, кто его толкал. А может, просто пожалел их.
Мне надоело спорить с Наташкой, тем более что убедительных контрдоводов у меня не было. Чтобы окончательно не разругаться, отправилась кормить семейство обедом.
3
Утром к электричке нас любезно подвез сосед. У него закончился запас водочных изделий. Соответственно встала и работа. Специалист – печник, возводивший ему камин, был незаурядным мастером своего дела, но, увы, заурядным пьяницей. Как бы то ни было, но эти два момента идеально в нем сочетались. Стоило мастеру махнуть стопочку, как он оживал. Движения приобретали быстроту и отточенность. На глазах рождался шедевр. По мере протрезвления движения замедлялись и постепенно, если не принят допинг, сходили «на нет». Употреблял он исключительно водку. При упоминании о коньяке плевался, убеждая собеседников, что от коньяка и прочих напитков запросто можно спиться и голову потерять. А хорошая водка – она организму на пользу.
Позднее – к исходу третьего дня, сосед полностью попал под влияние печника. А спустя еще двое суток они оба забыли, над каким объектом печник должен работать. Этот несчастный постоянно блуждал по чужим дачам и искал недоделанную им печку. Сам наниматель его охотно поил за компанию с собой, но к камину не подпускал, уверяя, что у него работает прекрасный мастер. Разобрались только с приездом жены нанимателя.
…Электричку прождали около часа. Не зная расписания, попали под перерыв. Народу набралось порядочно. Как могли, старались выбраться вперед. Двери подошедшего электропоезда удачно оказались прямо перед нами. Неудачным оказалось то, что они не открылись. Таким образом мы оказались в самом хвосте толпы, рвущейся в соседний вагон через одну открытую створку двери. Вторую заклинило. Решив рискнуть, рванули к следующему вагону и, страшно довольные, вломились внутрь.
Отдышавшись, пошли по вагону, и в середине, на наше счастье, освободилось два места.
– Хорошо! – восхитилась подруга. – Едешь и едешь. Никаких тебе светофоров. Можно расслабиться и отдохнуть. А с другой стороны, был бы у тебя муж нормальный, мог бы и захватить нас утречком с собой. Делаем благородное дело, а приходится прятаться. Честное слово – мужики это другая нация. В основном из дикого леса. Иногда прямо убить хочется…
– А у нас распродажа японских кухонных ножей! Самозатачивающееся лезвие, прекрасный дизайн. Шесть рублей за штуку, десять рублей – за пару. Желающие – пожалуйста! – Наташка, услышав рекламу коробейника, резко оборвала свое выступление и прикрыла глаза, делая вид, что спит.
– Счастливого вам пути, уважаемые пассажиры, – послышался голос нового торговца, – я хочу вам предложить замечательные игрушки для ваших детей – надувные воздушные шарики. К ним прилагается специальное приспособление для надувания – вот такая пластмассовая трубочка… – В это время из динамика раздался приятный женский голос, оповестивший уважаемых пассажиров, что несанкционированная торговля в электропоездах запрещена и наказывается штрафом. Коробейник спокойно дождался конца информации и принялся демонстрировать широкие возможности надутого шарика. Сдуваясь, он ловко вертелся на листе бумаги, который торговец держал на руках. Мне это зрелище надоело, и я уставилась в окно. А у коробейника тем временем начались новые испытания. Он надул очередной образец, похожий на гигантскую сосиску, обозвал его торпедой и пустил в свободный полет. Повинуясь этой свободе, шарик, подвывая, несся прямо на нас с Наташкой. Вздрогнув от нехороших предчувствий, я попыталась уклониться. Наташка открыла глаза, от неожиданности дико взвизгнула и прильнула к моему плечу. Дремавший у окна по соседству с ней накачанный молодой человек, не открывая глаз, моментально скрючился и обхватил голову руками. В вагоне поднялся крик и истерический визг. Испуганная «торпеда» сделала резкий вираж и врезалась в окно, после чего, обмякнув, шлепнулась на импровизированный столик, сооруженный из дипломата: четверо мужиков, сидевшие от нас через две скамейки, с помощью карт коротали время поездки, борясь за звание перекидного дурака. Один из соискателей, сидевший спиной к основным событиям, от неожиданности и повел себя по-дурацки – с испугу вскочил, нечаянно выбив у соседа из рук карты, присоединил к ним свои, и они веером рассыпались на головы пассажирам. Дипломат грохнулся на пол, что-то звякнуло и разбилось. Что – мы так и не узнали. Не до того было. Владелец дипломата тоже вскочил, оттолкнул первого дурака и полез претворять в жизнь свою угрозу, высказанную перед этим словесно – бить морду предпринимателю и испытателю. Как бы не так! Тот быстрее собственной «торпеды» вылетел из вагона и заметался в тамбуре. Впереди грозил кулаком его преследователь, а возвращаться назад – в тот вагон, из которого прибыл к нам, торговец тоже не решался. Скорее всего, и там испытания успеха не имели. От разъяренного мстителя его спас заслон в виде новых торговцев. Молодой парень предлагал пассажирам газеты и журналы. Его подпирала в ожидании своей очереди полная женщина с шоколадом, орешками и леденцами. Тут электричка подъехала к станции Расторгуево, где несчастный продавец и выскочил. Его преследователь через открытое окно продолжал сыпать в адрес торгаша бесполезными угрозами, клятвенно обещая, что до конца жизни будет кататься по этому маршруту, чтобы отловить «гада». Но коробейник, почувствовавший, что морда его лица теперь в безопасности, корчил на этой самой морде самые издевательские рожи, да еще активно помогал ей руками. Народ от души веселился.
Мы с интересом понаблюдали и за тем, как пассажиры, невольно повторившие нашу ошибку – вломиться в закрытые двери вагона, неслись от них к другим под грозное предупреждение машиниста:
– Осторожно! Двери закрываются…
4
В городе было более душно, чем в электричке. Едва выйдя на платформу станции «Коломенская», мы обе поняли, что устали. Наташка ощутимо заскучала по своей «Ставриде». По дороге к автобусной остановке она обругала все встречные машины вместе с водителями. Исключительно с тоски.
Нинкина пятиэтажка стояла в глубине двора. Номера квартиры мы не помнили, но знали, что находится она на последнем этаже четвертого подъезда. Не раз бывали у Нинели, подкидывая ее до дома с дачи. Большой двор был густо засажен деревьями и кустарниками – так, что жильцы первых этажей едва ли могли видеть белый свет в окошке. В жару оно, конечно, хорошо, а вот осенью, с задержкой отопления… Свободное пространство под окнами было засажено цветами. Цветы росли и в вазонах у подъездов, и на фигурных затейливых клумбах. Даже место для мусорных контейнеров радовало глаз – кирпичную кладку невысокого заборчика украшали крупные листья и голубые цветы некоего непонятного вьющегося растения. Из окон верхних этажей двор наверняка выглядел нарядным.