— Убирайся! И чтобы я тебя здесь больше никогда не видела! Никогда и ни при каких обстоятельствах! Вон!!! — И сил хватило даже на то, чтобы указать ему на дверь.
О том, что он ушел, Даша поняла по стуку входной двери. Смотреть на него, судорожно поправляющего одежду, отвращение не позволило. Как только дверь хлопнула, она тут же кинулась в прихожую. Заперлась на задвижку, вмонтированную Лехой для надежности чуть пониже замка. Обежала все комнаты, проверяя все шкафы и ниши. Вдруг этот гад где притаился и не ушел. Убедилась в обратном и лишь тогда вспомнила о Косте.
Плевать ей на Лехины запреты! Пускай хоть десять раз, хоть сто ей запрещает. Она все равно сейчас созвонится и поедет в деревню. Видеть Костю, пожаловаться ему, а то и всплакнуть на его плече хотелось до невозможного.
— Аппарат абонента выключен или находится…
Дослушивать в десятый раз сообщение оператора смысла не было. Костя с чего-то не отвечал. Тут же нашлось с десяток причин, от севшего аккумулятора до прогулок по окрестностям. В деревне имелось несколько глухих зон, где мобильник совершенно не действовал.
Недолго думая, она снова оделась, подхватила задвинутую еще с обеда в дальний угол сумку с продуктами, туалетной бумагой и пластиковой посудой и вышла из дома.
Глава 5
Две недели угарного томления и метания между городом и деревней не прошли для нее даром, Даша заболела. Небольшая температура поднялась с вечера понедельника, а к утру среды уже зашкаливала за все предельно допустимые нормы. Больничный брать ей начальник категорически не позволил. Портить показатели ему, видите ли, не хотелось.
— У тебя, Дашуня, отгулов на полгода, — маслено улыбаясь, проворковал тот. — Вот бери и гуляй смело. А с твоей работой кто-нибудь справится, не переживай.
Если она и переживала, то не за работу уж точно. Она переживала — может, и заболела, — оттого, что Костя ее пропал.
Она не нашла его тем субботним днем в деревенском домике. Не нашла и днем позже. И все последующие дни, исправно мотаясь туда после работы, не нашла. Телефон его упорно отвечал ей вежливым голосом оператора, извещающим о недоступности.
Что было делать, думать, Даша не знала. Надежда увидеть его хоть когда-нибудь с каждым днем становилась все призрачнее и призрачнее. Отчаяние, напротив, прессовалось в душе темным громадным грузом, изливающимся каждую ночь в подушку горькими слезами.
А потом вот она заболела.
Телефон запел на прикроватной тумбочке мультяшным голосом Винни-Пуха. Звонил Леха. Он очень часто ей звонил в последние две недели, но ни разу не заехал с тех пор, как она выгнала из своего дома Королева. Нет, сначала у них с братом состоялось бурное объяснение, а уже потом…
— Чего тебе? — прохрипела Даша в трубку, не открывая глаз.
Глаза болели от дневного света, который насквозь пробивал плотные шторы.
— Как ты, сестрища? — с виноватой заботой поинтересовался брат. — Извини, что не заехал, дела, знаешь ли.
— Ничего, — пискнула она, нисколько на него за это не обижаясь.
От его опеки сейчас, явись он, ей стало бы только хуже. Будет ворчать, квохтать, жалеть ее, доводить своей жалостью до слез. Нет, не нужно.
— Тебе что-нибудь нужно, детка? — Голос брата моментально просел почти до шепота. — Может, сок, фрукты. Если нужно, я завезу.
— Нет, все есть.
Конечно, все это у нее было. Не доставленными Косте продуктами ломились полки в холодильнике и шкафах.
— Смотри, если что… — Леха помолчал немного, а потом проговорил со странной, непонятной маетой какой-то: — У меня сейчас дел невпроворот. Столько всего навалилось… Вот как все утрясу, так… Озолочу тебя, Дашка, и никогда уж больше со сватовством не полезу. Прости меня, ладно?
— Ты чего, Леш? — Моментальный непонятный страх больно надавил на горло. — Ты чего, Леш? И чего это на тебя навалилось? Ты же со всем всегда справлялся! С Варькой все нормально?
— Да нормально все с Варькой, чего ей станется! — с явной досадой ответил брат и вздохнул. — Так тут по работе кое-что…
— Что?!
Работа у Лехи была высокооплачиваемая и высокосволочная. Он был правой рукой начальницы Татьяны, которая занималась жилищным строительством. Вроде все всегда у них шло нормально. И жильцы, и строители оставались довольными и при своих. Но…
Но в последнее время что-то очень часто стали писать и вещать про какие-то пирамиды, про обиженных вкладчиков и про забастовки, которые те устраивали прямо на недостроенных этажах.
— Леш, вы что, людей обманываете?! — ахнула Даша.
— Почему сразу обманываем? Почему сразу обманываем, Дашка?! — запричитал тот не очень уверенно, а потом снова вздохнул: — Не без этого. Все шло хорошо, а теперь… Проблемы, короче, у Татьяны. Попались ей тут одни крутые. Если, говорят, вложенные деньги не вернете в течение недели, все — кранты.
— Кому?! Кому кранты, Леша?!
Татьяна ее мало волновала. Дама даже на первый взгляд казалась ей вздорной, самовлюбленной и неверной к тому же. Она не была верна никому: ни мужу, ни своим многочисленным любовникам. Даша даже полагала, что Варькина истерика и притворство были вызваны Татьяниным присутствием в жизни Алексея.
— Лешка, давай говори, что там у тебя стряслось, ну?!
Собственная немочь перестала волновать моментально. Громадные — с кулак — гланды как будто прекратили болеть, даже высокая температура начала сдавать свои позиции.
Лешка попал в какую-то переделку! У него что-то стряслось такое, к чему тот не был готов.
— Да ничего, сестрища, все в порядке, чего ты всполошилась, — рассмеялся брат невесело. — Думаешь, у нас раньше не было подобного кидалова? Да сколько угодно! Выходили раньше из всего, вот и теперь…
— Что твоя Татьяна?
— А что она? Во-первых, она никакая не моя, — ворчливо опротестовал Леха. — Во-вторых, она в полном здравии, как и раньше. Чего ей станет? Молодая, здоровая и…
— И совершенно безбашенная! — закончила за него Даша хриплым от болезни и волнения голосом. — Ей же все по барабану! Она жила и живет одним днем, заранее зная, что ты все за нее разрулишь и разгребешь!
— За что и платит хорошо, — осторожно заметил Леха, он уже сто раз пожалел, что затеял этот разговор с беспокойной сестрицей. — Ты головку себе не забивай загодя, а, Дашунь! Все будет тип-топ, вот увидишь. Оближем обиженных клиентов и все.
— Как же ты их собираешься облизывать, интересно?
— Как всегда.
— А как всегда? — упрямилась Даша.
Она уже по пояс вылезла из-под одеяла, хотя до этого куталась в него с головой. Ей совершенно все не нравилось. Эти дурацкие проблемы, навязанные необязательной начальницей ее брату. То, что брат уже взрослый человек, что он давно работает на фирме и знает все и участвует во всем, она в тот момент не думала. Думала лишь о проблемах, которые могут у Лешки возникнуть.
— А всегда, сестрища, это рублевым эквивалентом, — уже с заметной досадой пояснил брат. — Что ты как маленькая, ей-богу! Сказано вернуть деньги в течение недели, значит, вернем. Разве у нас есть выбор?
— Выбора нет, а деньги есть? Татьяна твоя, она… У нее даже собственная жизнь по кредиту! У нее же вечно нет наличности, все вложено, перезаложено и…
— Дашка! Прекрати немедленно! — взвыл, не выдержав, Леха. — Давай ты не станешь меня учить, а! Я не первый год с ней работаю и… И вообще выздоравливай давай скорее, у меня для тебя сюрприз имеется.
— Что? Еще один? — притворно ахнула Даша.
Лешкины сюрпризы она любила, чего душой кривить. Тот всегда бывал щедрым, опротестовав в ее сознании пословицу о здоровой жене и богатой сестре, которых только за эти достоинства и любят. Леха ее любил просто так, и любил преданно и щедро!
— Нет, сестрища, когда узнаешь, до потолка прыгать станешь. Ты же мечтала об этом, — не хотел, да проговорился тот.
Догадаться было нетрудно. Мечтала она уже давно о поездке во Францию. И не куда-нибудь, а в Париж. Неужели?..