На бисировании он повернулся и резко вышел из комнаты. Стремительно прошел по лестницам, спустился на этаж ниже, открыл дверь в курилку, затем черный вход-выход – и ушел в сторону Кронверкского проспекта, мимо бутиков и аптек, дальше и дальше, а потом до Стрелки, хотя жил совсем в другом конце города.
С утра Руслан с Темой приехали на Финский вокзал. Перебежали через пути, вышли к поездам, праздно побрели навстречу уже проводившим своих людям. Сбежали по эскалатору до глубины сонного метро. Сели в самом углу вагона и поехали смотреть комнату. Заплатить агенту – ему звонили вчера ночью (потому что таким людям – всегда можно, в любое время) – надо было совсем немного, потому что Артем знал ее лично, а друзьям или знакомым всегда делают скидку. Невыгодно – не делать. Обиды, знаете ли, копятся быстрее, чем дивиденды, а навредить в таком деле каждый сможет. На Сенной они встретились с Мариной Гавриловной. Проработав за годы работы в сфере услуг населению, она вдоволь наобщалась со всячески малоадекватными и приятными будущими квартирантами. В том числе и с немалым количеством музыкальным маргиналов (у ней у самой сын играл на басу, а также бегал мелким риэлтором). Они вместе прошли по Садовой до побитой ремонтными работами площади Тургенева, свернули направо, перешли канал Грибоедова и остановились на перекрестке.
– Я специально иду прямыми улицами, чтобы вам было понятнее, – сказала женщина, – я сама тут редко бываю, не особо мой профиль. Я как-то больше по окраинам.
– Тут поблизости есть сквот, где живет группа «Психея», – сказал Тема, показывая на одно из вполне приличных с виду зданий.
– И что – они в гости к тебе заходят? – съехидничал Руслан, поправляя рюкзак с аппаратурой и прикидывая, как ближе добираться отсюда до метро (с тем, что он в комнате поселится, чего скрывать, фотограф решил заранее).
– Нет, просто сказал. Я вообще не люблю такую музыку. Все думают, что драммеры слушают только тяжелую всякую шнягу – или нечто нераспространенное особо, типа фри-джаза свежего. Или просто хард – хард-кор, хард-рок или харди-гарди. Но у меня есть друзья, которые с ними общаются. Место неплохое, правда? Мы еще не дошли, впрочем.
Они потопали дальше и уже через пару минут стояли у открытой парадной. Поздоровались с подошедшей через пару минут хозяйкой – стандартной теткой под 40 со стальным лицом и короткими руками. Поднялись по винтовой лестнице до пятого этажа в полном молчании. Уже у двери мадам-квартиросдача сказала:
– Можно было и на лифте, но я сразу предупреждаю – он может и не работать.
Войдя последним, Руслан сразу двинулся в сторону ванны, заглянул на кухню, спросил о том, какая тут вода на вкус и цвет, доходит ли всегда и не шумно ли. А затем поинтересовался у риэлторши:
– Скажите, а вот эта ближайшая комната свободна?
– Левая занята, а ту, что справа, я хотела вам предложить. Вот… Тамара Ивановна, а где у вас ключи?..
– А шкафа нет? – спросил Руслан.
– Увы, нет.
– Ну и не надо. У меня вещи почти отсутствуют. Я у матери возьму что-нибудь деревянное. А холодильник работает?
– Да, он старый уже, но не ломался ни разу. Током не бьет, размораживать надо редко.
– Хорошо… В общем, я согласен.
Когда агент и хозяйка ушли, довольная, и при деньгах, Тема сказал, что ему уже надо ехать на работу, а поэтому:
– Ты сейчас будешь переезжать?
– Я посплю немного. После полудня начну, – Руслан почесал редкую бородку и решил, что ее надо сбривать. Не идет она ему. Увы. Думал, что чем больше волос на лице – тем больше шансов адекватного восприятия его личности. Шиш. Все равно локтем отодвигают и паспорт просят.
В комнате у Темы лежал большой синий матрас, под который он заботливо положил еще и старый ковер со следами от кофе и кошачьей мочи, не нашедший применения на базе. Напротив – маленький телевизор с DVD. Телек он добыл бесплатно в Интернете, а плеер купил на распродаже ну совсем за недорого. Рядом лежали стопки дисков. Сплошь музыкальные концерты. На окнах – синие грязноватые занавески, тут же еще и шторы в тон. Над матрасом закреплено большое бра. Неизвестно, какая у него роль, ведь, похоже, Тема, книг по вечерам не читает. А, вот оно что – никакого другого освещения в комнате нет.