Мой приятель бывший работник «Комсомолки» Леонид Плешаков в начале лета увидел в садике возле дома двух воронят. Птицы были убогими и, возможно (только предположенье!), вороны рахитичных отпрысков вытолкнули из гнезда. Люди их пожалели, принесли в дом. Жадно хватая корм, воронята быстро росли, но рахитичность не исчезала — один на лапы не мог вставать, у другого они разъезжались. Самого слабого понесли к ветеринару. Ветеринар сказал: «Случай нередкий. Птица — не жилец, и лучше всего, чтоб не мучился, усыпить». Маленькую эту драму пришлось пережить Насте — дочери Леонида.
Другой вороненок превратился в ворону со всеми повадками взрослой птицы. Но ноги у нее по-прежнему разъезжаются. На воле долго она не протянет. Усыпить жалко. Но в доме уже несколько лет живет убогая, подобранная в подъезде собака. Двух убогих на жилплощади многовато, ворона к тому же постоянно там и сям оставляет «визитные карточки». Но уже привыкли к вороне. Жалко ее. Домашний совет пришел, кажется, к такому выводу: прикормить птицу возле мусорных ящиков и дать ей волю. Грустный выход, но делать нечего.
О рахитичности воронят. По моим наблюдениям, это не редкий случай в городской жизни ворон. Чем болезнь вызывается? Для ответа на этот вопрос надо вспомнить: не так уж давно осторожные птицы городов сторонились — строили гнезда в лучшем случае на окраинах. Но постепенно птицы «оккупировали» города — вьют гнезда во многих дворах и совершенно людей не боятся.
Чем кормится армада всеядных мудрецов птичьего мира? Тем, что мы оставляем в мусорных ящиках. Пища эта вполне по нутру взрослым воронам. Но птенцов кормить надо свежей и полноценной пищей (воронятам нужны витамины). За городом вороны-охотники легко «живую» еду для птенцов находили. В городе ее нет или же очень мало. Оттого и рахит. Но это опять же только предположенье. Будем внимательно наблюдать за жизнью тех, кто делит с нами жизнь в больших городах.
Дикие груши Хорёвки
Мой друг, редактор журнала «Муравейник» Николай Старченко рассказал, что в калужских лесах разыскал он местечко, где когда-то стояла усадьба Хоря и ютилась деревня Хорёвка. Кто помнит рассказ Тургенева «Хорь и Калиныч», уже догадались, о чем идет речь. Лучшую свою книгу «Записки охотника» Тургенев начинает рассказом-очерком, где все подлинное: название места, имена людей, их характеры. Манера рассказа и новизна персонажей сделали «Записки охотника» этапным явлением в русской литературе. Успех «Хоря» побудил Тургенева собрать воедино свои наблюдения сельской жизни в самом «русском ее пространстве» — в губерниях Тульской, Орловской, Калужской.
В «Хоре и Калиныче» современники писателя увидели не просто яркие, колоритные типы людей, в них угаданы были характерные черты всего народа. «Оба приятеля нисколько не походили друг на друга. Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков, людей восторженных и мечтательных. Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и с прочими властями; Калиныч ходил в лаптях и перебивался кое-как… Но… был одарен преимуществами, которые признавал сам Хорь, например: он заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая… Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же — к людям, к обществу». Два эти разные характеры имели взаимное притяженье: «Хорь любил Калиныча и оказывал ему покровительство; Калиныч любил и уважал Хоря».
Тургеневым были верно угаданы две важных черты в характере русских людей. Это почувствовали сразу современники писателя, это видим мы и сегодня, присматриваясь к волнам текущей жизни.
Тургенев любил своих невыдуманных героев. «Толкуя с Хорем, я в первый раз услышал простую, умную речь русского мужика». И о Калиныче: «Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда. Калиныч… каждый день ходил с барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устраивал шалаши… Калиныч был человеком самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывая во все стороны».