В знаменитом озере насыщенность воды солью так велика, что более она растворяться не может и выпадает осадком на дно. Продвигаясь от берега в прозрачной чистой воде, чувствуешь под ногами уже не озерную (лечебную) грязь, а твердую корку соли толщиной до двадцати сантиметров. Ученые называют этот подводный «асфальт» соляным черепом.
Обычная для озер многоликая жизнь в этой соленой воде отсутствует. Приспособились, притерпелись к рассолу только красного цвета рачки размером с глаз комара. На содовых озерах в Африке подобную мелочь выцеживают из воды птицы фламинго. Тут же мы видим лишь маленьких куличков (возможно, они-то и ловят рачков) и уток огарей, прилетающих охладиться, поплавать.
Хакасское название Соленого озера — Тус (по-тюркски — «соль»). Ценность соли везде и всегда была велика. По пустыне Сахара тысячи лет верблюжьими караванами на африканские торжица привозили грязноватые плиты поваренной соли, выпаренной из озерной воды.
Из Туса кочевники соль выгребали тысячи лет. При Петре Первом близ озера была основана казачья застава (селенье Форпост) для охраны добываемой соли. Сейчас «соляной череп» озера не трогают. Но еще можно в музее увидеть тяжеловесные волокуши для выгребания ценного минерала.
Недавней истории суждено было распорядиться так, что вблизи Туса кипели смертельные страсти. Потомок петровских казаков Иван Соловьев (родился в Форпосте) в конце гражданской войны поднял тут мятеж против новой российской власти и доставил ей много хлопот. Отряд Соловьева, объявленный бандитским, поручили разгромить молодому красногвардейскому командиру Голикову, известному нам сегодня под именем Аркадий Гайдар. (Автор книг для детей: «Чук и Гек», «Школа», «Военная тайна», «Дальние страны».) Прекрасные книги! Их доброта и сердечность — возможно, «искупительная молитва» Гайдара (хайдар — «впереди едущий» по-хакасски), за все, что учинил молодой каратель тут, у Соленого озера. Владимир Солоухин, прослеживая деянья Аркадия Голикова, в книге «Соленое озеро» свидетельствует: «Без суда, сам расстреливал, шашкой рубил и под лед сам трупы прятал»…
Много всего героического и ужасного помнят хакасские степи с сиреневыми холмами у горизонта, с торчком стоящим плитняком на могилах, с блеском соленых и пресных озер.
О соленом озере в этот раз рассказать уместно потому, что в двадцатых числах июля в Хакасию съедутся ученые из пятнадцати стран — медики, биологи, гидрологи. Был конкурс, решалось: где проводить всемирную конференцию по соленым озерам — в Австралии, Хакасии, Африке? Большинство пожелало в Хакасии.
Мы опередили ученых. Походили у Соленого озера, покопались в его целебной грязи, попробовали ногами крепость «соляного черепа». А самые отчаянные в нашей компании, несмотря на то, что вода еще не прогрелась, решили поплавать. Я, признаться, этого очень хотел — не терпелось увидеть: лежит человек на воде и читает газету.
Ока все еще хороша
Плывем по Оке из Калуги. С этого места прежде река считалась уже судоходной. Сейчас судоходство теплится ниже, начиная с Коломны, а тут на реке даже лодок немного: «Бензин, бензин… — разводит руками калужский рыбный инспектор Александр Павлович Гнусов. — Для нашего плавания оно и к лучшему — увидите реку тихую, незамордованную».
И правда. Тяжело груженная наша «Казанка» месит воду, не претендуя на скорость, — в любом месте можем остановиться, выйти на берег, захотим поймать рыбу — пожалуйста.
Путешествие наше, как островок счастья в суете жизни, да еще и в жару, когда город кажется адом.
Медленно движемся по реке. После Калуги Ока уже широка, вспоминая Гоголя, шутим: «Не всякий воробей решится перелететь…» Но что-то не видно у реки воробьев — нет селений, где бы они обретались. Река безлюдна. На карте видно: проплываем сельцо. Но ни строения, ни дымка, ни собачьего лая, даже удильщики у воды — редкость. Человеческая жизнь — где-то за береговым лесом, к ней от воды под сень деревьев змеятся желтые тропки. Полная тишина. Щука хвостом плеснула — круги до берега. Если мотор заглушить, слышно, как по песочку на отмели шуршит вода, как клыкает перелетающий реку дятел. Буйство леса по берегам. Все зелено. Пахнет липовым цветом и разнотравьем. Ширина реки — более сотни метров, дальше — пойма с прохладой леса, глядящего в реку. Набегающий иногда ветерок морщит воду, серебрится под ним изнанка листьев у ветел. Но умирает в зарослях ветер, и зеркало русла опять отражает синее небо с подушками облаков, суету ласточек над водой.