Напротив полки с делами рядом со столиком была дверь в другую комнату. Она была полуоткрыта, и доносившийся из комнаты шум говорил о том, что в комнате кто-то есть. Знакомый глуховатый голос Илайши Морнингстара позвал:
— Входите, пожалуйста. Входите.
Я вошел. Вторая комната была таких же размеров, как и первая, но обстановки было гораздо больше. Зеленый сейф занимал всю ее первую половину. За ним стоял старый тяжелый стол красного дерева, на котором лежали книги в темных переплетах и несколько потрепанных старых журналов. Все покрыто толстым слоем пыли. Запаха грязи и пыли не мог перебить свежий воздух, поступавший из полуоткрытого окна. На вешалке висела заношенная черная фетровая шляпа. Три стенда на высоких ножках. Под стеклом лежало множество монет. А посреди комнаты стоял массивный, обитый темной кожей письменный стол. Помимо обычных вещей на нем были ювелирные весы под стеклянным колпаком, два больших увеличительных стекла в никелированной оправе, на пачке желтоватой бумаги лежала глазная лупа, и валялся дырявый желтый шелковый носовой платок, испачканный чернилами.
За этим столом во вращающемся кресле сидел пожилой человек в темно-сером костюме с широкими лацканами и множеством пуговиц спереди. У него была большая бледная лысина, вокруг которой, словно лес вокруг холма, росли толстые седые волосы, свисавшие на уши. В ушах тоже росли волосы, да так густо, что пролетавшей моли было несдобровать. Под колючими черными глазами были коричнево-алые мешки, покрытые сеткой морщин и кровеносных сосудов. Щеки лоснились, а судя по цвету его короткого, острого носа, можно было догадаться, что в свое время он был не дурак выпить. Узенький черный галстук и воротничок, как у Гувера, стягивали его шею. Воротничок едва ли хоть раз побывал в какой-нибудь приличной прачечной. Маленький узелок на галстуке выглядывал из воротничка, как мышь из дырки.
— Моя юная леди ушла к дантисту. Вы Марло? — Обратился он ко мне.
Я кивнул.
— Ради бога, садитесь.
Он жестом указал на кресло напротив. Я сел.
— Полагаю, у вас есть удостоверение личности?
Я подал карточку. Он стал ее читать. Пахло от него, как от китайца.
Положив карточку на стол, он сложил на ней руки. Острые черные глазки старались ничего не упустить из вида.
— Итак, мистер Марло, чем могу служить?
— Расскажите мне о дублоне Брашера.
— Ах, так, — сказал он. — Дублон Брашера. Очень интересная монета.
Он поднял руки со стола, сложил ладони горкой, словно давних времен старый семейный адвокат, пытающийся объяснить запутанный вопрос из латинской грамматики.
— В некотором смысле это наиболее интересная и ценная из всех первых американских монет. Без сомнения, вы это знаете.
— Да нет, мне известно об этом очень мало.
— Ах, так, — сказал он, — ах, так? И вы хотите, чтобы я рассказал вам?
— За этим я и пришел, мистер Морнингстар.
— Это золотая монета, эквивалентная по весу куску золота стоимостью 20 долларов и размером полдоллара. Именно так. Она выпущена в штате Нью-Йорк в 1787 году. Но не с помощью чеканки, поскольку чеканить монеты начали только в 1793 году, когда был открыт монетный двор в Филадельфии. Дублон Брашера был изготовлен с помощью формовки золотых дел мастером по имени Эфраим Брашер, или точнее Брасхер. Эта фамилия так и произносится до сих пор, но только не в названии монеты. Не знаю уж почему.
Я достал сигарету и закурил. Мне казалось, что так я буду меньше чувствовать неприятный запах.
— Что представляет собой формовка?
— Обе стороны монеты гравируют на стали, конечно, изображение делают рельефным. Затем эти стальные штампы вместе с золотой болванкой помещают под пресс. Полученную монету полируют и обрабатывают края. Все делалось вручную, никаких машин тогда не было.
— Длительный процесс, — сказал я.
Он кивнул седой головой.
— Конечно. Кроме того, тогда не умели закаливать сталь, штамп быстро срабатывался и его приходилось изготовлять заново. При этом делались незначительные изменения, которые хорошо заметны при сильном увеличении. Можно с уверенностью сказать, что не существует двух одинаковых монет. Это хорошо видно при тщательном осмотре с помощью приборов. Понимаете?
— Угу, — сказал я. — Абсолютно. Сколько таких монет и какова их стоимость?
Он разнял ладони и положил руки на стол.
— Я не знаю сколько. Да и никто не знает. Несколько сотен, тысяча, а может быть и больше. Среди них есть несколько экземпляров в отличном состоянии. Их стоимость колеблется от двух тысяч долларов и выше. При нынешней девальвации такой экземпляр в руках опытного дельца может принести десять тысяч долларов, а может и больше. Конечно, у него должна быть история.