— Все-таки вы мне кажетесь парнем, у которого есть совесть, — выслушав меня, сказал Бриз.
— Черт возьми, — сказал я, — давайте-ка еще выпьем, а вы мне заодно расскажете о девице, с которой я говорил по телефону.
Он улыбнулся.
— Это дама, которая живет рядом с Филипсом. Днем она работает билетершей в кино. Однажды вечером она слышала голос, какой-то малый разговаривал с ним в дверях. Ну, мы и подумали, не вы ли этот малый. Вот и все.
— А какой был голос?
— Сиплый. Она говорит, неприятный.
— Понятно, и вы сразу подумали про меня, — сказал я.
Я взял стаканы и пошел на кухню.
Я перепутал стаканы, поэтому снова их вымыл и начал вытирать, когда в кухню зашел Спенглер и стал наблюдать за мной.
— Не волнуйтесь, — сказал я, — сегодня я обойдусь без цианистого калия.
— А вы не финтите, — сказал он, дыша мне в затылок, — все равно вам не провести такого старого воробья, как он.
— Вот спасибо-то, — сказал я.
— Скажите, а нельзя что-нибудь почитать об этом деле Кэссиди, — сказал он. — Интересное дело, только было не при мне. Очень бы хотелось почитать.
— Было дело, — сказал я, — а впрочем, никогда и не было, просто я вас разыграл.
Я поставил стаканы на поднос и, отнеся поднос в комнату, сел со своим стаканом в кресло возле шахматного столика.
— Опять халтура, — сказал я, — ваш подопечный нашептывал на кухне, что мне и не снилось, какой вы опытный человек, и что с вами надо быть осторожным. Притом все это так просто, по-дружески.
Спенглер, сидящий на краешке кресла, покраснел. Бриз, кинув взгляд в его сторону, ничего не сказал.
— Удалось вам еще что-нибудь узнать о Филипсе? — спросил я.
— Да, Филипс, — сказал Бриз, — Джордж Ансон Филипс, такой печальный случай. Он считал себя детективом, только вряд ли он нашел бы человека, который бы в это поверил. Я разговаривал с шерифом на Вентура-бульвар. Он сказал, что несмотря на то, что Джордж был милый мальчик, а, может быть, именно поэтому, из него едва ли вышел бы хороший полицейский, даже при условии, что в голове у него было кое-что. Джордж был исполнителен, даже очень, но только ему все время надо было растолковывать с чего начать, долго ли продолжать и так далее. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать. Конечно, Джордж тотчас же схватил бы вора, если бы увидел, что тот крадет, допустим, кур, а потом бросился бы от него бежать, или, например, вор напал бы на него на посту и ударил, но, в общем-то, дела у него шли туго, и он все время обращался за указаниями в офис. Короче, парень был лишен инициативы, шерифу это надоело, и он его выгнал.
Бриз отхлебнул из стакана и поскреб подбородок похожим на лопату ногтем.
— Потом Джордж работал в универсальном магазине на Сими-стрит у человека по имени Сатклиф. Торговля идет в основном в кредит, у каждого клиента своя книжечка, и вот у Джорджа появились неприятности из-за этих книжечек. То он забывал записать в книжку отпущенный товар, то записывал, да не туда. Одни покупатели стали его поправлять, другим было все равно. Короче, Сатклиф предложил ему заняться чем-нибудь еще. У него было немного денег, ровно столько, чтобы получить разрешение и заключить договор об аренде офиса. Был я в этом офисе. Комната на двоих с письменными столами. Второй парень по имени Марш торгует рождественскими открытками. Они договорились, что если к Джорджу придет клиент, то Марш выйдет погулять. Марш говорит, что он не знал, где живет Джордж, а клиентов у него не видел. По словам Марша, он никаких дел в этом офисе не вел. Тем не менее Джордж дал объявление в газету в надежде, что клиенты появятся. И, мне кажется, клиент нашелся, потому что — это Марш говорит — неделю назад он увидел на столе записку, в которой Джордж писал, что его не будет в городе несколько дней. Больше Марш ничего не знает. Значит, Джордж переехал на Корт-стрит и снял здесь квартирку на имя Ансона. Тут его и убили. Вот все, что мы знаем о Джордже. Такой вот прискорбный случай.
Он смотрел на меня спокойно, и прямо, во взгляде не было даже тени любопытства, и поднеся к губам стакан, отхлебнул из него.
— А какое это было объявление?
Бриз поставил стакан, и достав из бумажника узенькую полоску бумаги, положил ее на столик для коктейлей. Я встал с кресла, и, поднеся бумажку к глазам, прочитал:
Зачем расстраиваться, зачем терзаться сомнениями и подозрениями? Обратитесь за советом к хладнокровному, осмотрительному и пользующемуся доверием следователю. Джордж Ансон Филипс. Гленвью 9521.
Я положил бумажку на столик.