И в это утро, после удачного сна-воспоминания Байрамов понял, что он может предпринять. Ему срочно нужно было сначала получить кое-какую информацию. По пути в цех заглянул в приёмную Большой конторы и разговорился с Аллочкой Ефимовой, одной из тех, кто мог помнить старое лучше, чем он сам.
- Эмма? Как же, помню! Ты хотел бы её найти? - стала расспрашивать любопытная Аллочка, возраст которой превышал Байрамовский, но от этого и любопытство было сильнее.
- Ты, Алла, не совсем меня правильно поняла, - сказал ей Тофик. - Эмму я случайно увидел на старой групповой фотографии, и вначале не понял, кто же это мог быть среди наших? И только через несколько дней дошло - она же совсем немного в конторе проработала. Вот и решил поинтересоваться, что ты о ней слышала. Ведь из сегодняшнего состава фирмы вряд ли кто ещё её запомнил, как никак пятнадцать лет прошло.
- Здесь ты прав, она у нас мельком задержалась, случайно. Мужики-то таких ярких баб, конечно, помнят, но старые кобели у нас уже повывелись, шеф фирму всё молодёжью усиливает. Поэтому из той породы никого не осталось. Ты у нас был всегда такой тихий и спокойный, к тому же умный, поэтому сохранился. А про Эмму я почти ничего не знаю, так, слухи одни. Несколько лет назад была делегация из Германии, один парень - моего, конечно, возраста - хорошо по-нашему трепался. И обмолвился об Эмме ненароком. Кофе я им заносила, он искоса на меня глянул и сказал шефу, что наша, мол, Эмма, которая здесь когда-то работала, давно с мужем развелась и переехала во Францию. Я там ещё какое-то время с ними была, но больше ничего про Эмму не услышала, а шеф к таким делам очень равнодушен был всегда и ничего спрашивать не стал. Но, знаешь, как-то я перебирала свои папки, порядок наводила, и где-то мне встретился номер телефона, может быть, той самой Эммы. Фамилия отсутствует, но имя редкое... Хочешь, поищу? - Аллочка не стала ждать ответа Тофика, залезла по пояс в рядом стоящий книжный шкаф и вытащила несколько стареньких папок, развязала тесемки одной из них. Пролистала бумаги и протянула одну из них Байрамову.
Не веря в такую удачу, Тофик быстро записал номер, сказав:
- Спасибо, Алла, с меня шоколадка! Вряд ли он мне пригодится, но всё равно спасибо!
С тем он и ушёл из приёмной под пристальным взглядом Ефимовой.
Тофик шёл в цех и спрашивал себя, что ему с этим номером делать? Проще всего было позвонить и расставить всё на свои места. Однако, Тофик никогда не делал дела просто. Ему всегда нужна была интрига в любом предприятии, оригинальное решение проблемы. Хотя проблемы особой здесь вроде бы и не было, но была одна техническая идея, которую Тофик давно уже замыслил воплотить в жизнь, да текущая работа мешала, её правильная организация тоже требовала времени. И теперь Байрамову захотелось быстро приступить к завершению задуманного. Теперь он охотно займётся воплощением идеи во внеурочное время, используя ресурсы цеховой лаборатории до работы, да, может быть, и после. Но требовался ещё дополнительный стимул. И Тофик решил позвонить по найденному для него номеру сразу после обеда, когда в западной Европе уже должно было проклюнуться утро.
Байрамов родился в России, отец у него был исконно русским человеком, но не смог сохранить себя в опасной ситуации, когда они вместе с сослуживцами брали притон наркоманов. Мать Тофика, носившая в те дни сына ещё в животе, чуть не сошла с ума от горя, молила русского бога, чтобы оставил мужа в живых, но огнестрельные раны в итоге оказались смертельными. Тогда мать решила оставить сыну свою фамилию и дала имя, придуманное её народом. Тем не менее всё в Тофике Байрамове было русским: и голубые глаза, и прямой открытый взгляд, и чисто славянское лицо, и быстрота усвоения русской грамоты. У матери Тофик взял только её застенчивость, повышенную вежливость. Она умерла от воспаления лёгких, когда Тофик сдавал приёмные экзамены в институте. Он долго раздумывал, а стоит ли учиться в этом институте, оторвавшем его от матери как раз в те дни, когда она в нём особенно нуждалась. Достаточно было не послушаться её и не ездить на экзамены, но она настояла, сказала, что сама справится с болезнью. Оставшись один в пустой квартире, Тофик так и не смог устроить свой быт подобающим образом.
И сейчас, когда жизнь заставила его быть более решительным, чтобы без проблем вести производственный цех, руководить большим коллективом, Байрамов мог позволить себе выкроить время и заняться своими личными вопросами. Ровно в полдень он набрал номер телефона, который дала Аллочка. Вначале никто не ответил, и он повторил звонок через четверть часа. На сей раз телефон ожил сразу:
- Да! Это Россия? - раздался довольно знакомый голос. - Кто это?
- Как ни странно, но это Тофик беспокоит! - он не готовил слова, посчитал, что нужно быть естественнее.
- Тофик? Не может такого быть! Байрамов, это действительно вы? Столько лет! - голос у Эммы явно был радостным.
- Да, Эмма, это, к сожалению, я! И надеюсь, что не помешал...
- Ты никогда не можешь мне помешать, Тофик! - ласково воскликнула Эмма. - Очень рада твоему звонку, совсем недавно вспоминала тебя и мою короткую работёнку на вашем заводе. У тебя всё нормально? Извини, что я перешла на ты, всё-таки мы уже взрослые люди.
- Более-менее нормально. А позвонил я, чтобы узнать, где ты сейчас, чем занимаешься? Как устроилась в жизни?
- Раз ты меня нашёл, значит, знаешь, что жизнь немного не удалась. Сейчас я живу вблизи Парижа, у меня небольшой модельный бизнес. Но, если позовёшь, то могу вернуться в Россию! Шучу-шучу! Не обращай внимания...
- Эмма! Я очень рад за тебя. И рад слышать твой голос! - больше ничего сказать он не успел, связь по непонятной причине прервалась.
Больше Байрамов Эмме не звонил. Может, его звонки ей помешают, а он старался никогда людям не мешать в их жизни. Тофик достиг главного, того, что он хотел: он услышал Эмму, удостоверился, что у неё всё в порядке и начал работать над тем прибором, который грезился ему днём и ночью, изобретение которого могло повлиять на жизнь всех людей планеты. За несколько плодотворных дней ему удалось смонтировать небольшую приставку к своему рабочему компьютеру и разработать установочную программу к ней. Осталось соединить системный блок с приставкой. После этого Байрамов на какое-то время успокоился, решил ещё раз проверить расчёты и подождать с запуском программы. Он опасался, что допустил просчёт и программа не заработает, а ему хотелось, чтобы она обязательно заработала и вернула ему тот удивительный день пятнадцатилетней давности. Он желал иметь постоянную возможность хотя бы со стороны и из далёкого времени всматриваться в лица с живых открывшихся картин. Но главная картина прочно сидела в его голове, как оказалось, все эти годы и поджидала, пока он очнётся он долгого сна.