— Ну, все, Марк, давай прощаться, — насмешливо сказал я мертвому солдату, — Ты был редкостным уродом, и я собирался сам тебя прикончить, но крысы успели первыми. Не могу сказать, что буду скучать, пусть земля будет тебе стекловатой!
И с этими словами труп моего коллеги по экспедиции отправился в уютный подвал в теплую компанию с дохлыми крысами. А мне осталось прибрать еще одного ублюдка.
Собрав оружие крыс и повесив на плечо нелегкий гранатомет, я поплелся обратно в подвал. Свалил все барахло в одну большую неаккуратную кучу, скрутил голову одной из пятилитровок с водой и жадно выхлебал через край не меньше литра воды — иди ты нахуй, Мейсон, вместе со своей мерной кружкой!
Сержант, тяжело дыша, лежал без сознания на вонючих тряпках. Пятно крови на куртке стало еще больше. Я бесцеремонно сдернул у него с шеи автомат, проверил наличие патрона в патроннике и приставил ствол к голове Мейсона. Простоял так секунд десять, потом опустил оружие и выругался:
— Блядь! Хуевый из меня суперзлодей! Не могу застрелить раненого беззащитного товарища! Даже такого пидора как Мейсон!
Бормоча себе под нос ругательства, я вытащил из разгрузки сержанта два оставшихся снаряженными магазина и побрел обратно на улицу, где занял позицию напротив окна, из которой в наш пикап влепил гранату крыса. Обзор был отличным — если кто-то пожалует на огонек, я его увижу заранее и спокойно подстрелю из глубины комнаты. Спасибо за науку Энрике, думал ли ты что мне она пригодится в таком гиблом месте? В голове опять забормотал свои ругательства Шорох, но я привычным усилием воли задвинул его на задворки сознания.
Время шло, пикап догорел, патроны перестали рваться в кузове, и наступила относительная тишина. И никто не пришел проверить, что здесь горело. А может и пришел, просто я не заметил. Ни за что не поверю, что эта стая крыс была единственная на всю Доху. Учитывая то, что мы нарвались на них случайно, едва въехав в город, это значило, что их тут кишмя кишит. Или что мы самые невезучие ублюдки на свете.
Слушая вой ветра в оконном проеме, и наблюдая закат солнца в мертвом мегаполисе, я старательно гнал от себя мысли, что оказался в безвыходной ситуации. Запас продуктов невелик — хватит на пару недель если экономить. Можно конечно прикончить и сожрать Мейсона, но боюсь что безопаснее будет съесть живьем очковую кобру — этот ублюдок целиком состоит из говна и коварства. Да и воды совсем мало осталось. Мы притащили в подвал четыре пятилитровки — даже экономя, этого запаса хватит едва на пару недель. Выбраться из мертвого города не на чем — пешком проделать обратный путь нереально, транспорт уничтожен, топлива нет, все спер Слай с Грабовски, чтоб они в аномалию заехали! У меня на руках раненый, убить которого не поднялась рука, а лечить нечем. Короче, это жопа. Нет не так — ЖОПА!
Я перевел взгляд на темную полоску горизонта и в лучах закатного солнца увидел, как над горизонтом встала недобро мерцающая красным сфера. Поднялась и рассыпалась сотнями искр. Шорох в моей голове тотчас оживился и забормотал что-то особенно мерзкое и ехидное и это мгновенно взбесило меня.
— Заткнись ты мразота! — взъярился я, стукнув себя кулаком по голове, — Проваливай из моей башки! Уйди, блядь!
Кровавый туман гнева вновь накрыл меня с головой. Я лупил сам себя по голове, выкрикивал проклятья. Шорох смеялся надо мной, бормоча свои проклятья одобрительно-поощряющим тоном, отчего я ярился еще больше. Очнулся я чудом, обнаружив себя стоящим с куском арматуры в руках — кажется, я всерьез собирался разбить себе голову, чтоб не слышать это шуршание.
Отбросив железку в сторону как живую гадюку, я без сил уселся на грязный пол, дрожа всем телом от ярости и боли. Что за безумие здесь происходит? Я должен держать себя в руках! Это всего лишь последствие баротравмы при взрыве, нужно его игнорировать! Вдох-выдох, вдох-выдох, в моей голове большая мягкая стена, через которую не пробиваются звуки. Шорох продолжал что-то недовольно бубнить, но за воображаемой стеной что я от него отгородился его бормоталки почти не были слышны. Вот так тебе, тварь! Самоконтроль наше все!