Губы у нее были полные, мягкие и податливые, сначала он позволил себе целовать ее, просто прикасаясь губами к губам. Бренна не ответила, но он чувствовал, как быстрее забился под рукой ее пульс.
Он скользнул губами по ее губам, и его тело отреагировало на ее мягкость и сладость, на осознание того, что и она его хотела, хоть и оставалась спокойной. Скользнув другой рукой по ее бедрам и обхватив Бренну за талию, Вали притянул ее вплотную к себе. Она поддалась медленно, почти нехотя, и Вали начал сомневаться, а стоит ли продолжать. Может быть, ей совсем и не нравится.
Но ее дыхание сорвалось и стало быстрее, и Бренна издала легкий стон, который прозвучал для него настоящей музыкой.
Он открыл рот и коснулся ее губ кончиком языка, надеясь на ответ.
Она ахнула и выскочила из его объятий, прижимая руки ко рту. Вали, замерев, подумал, что понял, наконец, где проблема. Он поймал ее руку и потянул к себе снова, отмечая, как вздымается ее грудь, как расширились и блестят глаза.
Заменив руку ртом, он поцеловал бархатистую кожу кончиков пальцев.
— Бренна. Ты девственница?
Вместо ответа она опустила глаза и попыталась высвободиться. Он не отпустил ее.
Вали думал, что она спала с ярлом Эйком. Он пытал себя, представляя, как она совокупляется с этим стариком. И, чтобы сделать мучение невыносимым, убеждал себя, что ей это нравится. Но неужели она была еще невинной? Невинная во всем, даже в прикосновениях — и даже в поцелуях, ведь реакция ее была красноречива?
О, тогда она будет действительно только его, и он никогда ее не отпустит.
— Бренна, скажи мне. Ты никогда?
Глаз она не подняла, но покачала головой.
— Нет. Кто захочет меня?
Он. Навсегда. Он хотел ее прямо сейчас.
Но они жили в суровом скалистом крае и стояли на холодной каменистой земле, и рядом были лошади. Вали обхватил ее лицо обеими руками и поцеловал Бренну в лоб, в небольшой розовый шрам от раны, которую он вылечил, когда впервые с ней заговорил.
— Мы должны вернуться в замок.
Возможно, он был опьянен открытием — ведь она будет его и только его, — но он не предвидел такой реакции на это простое заявление. Он хотел вернуть ее в замок, к теплому огню и мягкой кровати, покрытой мехами. Он хотел уважать, любить ее. Но Бренна ахнула, как будто он ударил ее, и стукнула его по руке, чтобы освободиться. Затем повернулась на каблуках и пошла к своей лошади с таким яростным намерением, что кобыла шарахнулась от неожиданности и не сразу позволила на себя сесть.
Она думала, что он отвергает ее.
— Бренна, нет! Погоди! — он догнал ее сразу, как она вскочила в седло, и стянул ее обратно на землю. — Я бы взял тебя. Я мечтаю об этом. Но я не возьму твою девственность на холодных камнях.
Он провел пальцем по ее щеке.
— Если ты хочешь меня, позволь мне прийти к тебе. Не броди в темноте вечером. Оставайся в своей комнате и позволь мне прийти.
Он снова поцеловал ее. На этот раз она была менее жесткой, но снова не ответила ему. Касаясь ее губ, он прошептал:
— Открой рот, Бренна. Позвольте мне показать тебе.
Она послушалась, и Вали надавил губами на ее губы и скользнул своим языком в ее рот. Когда его язык нашел ее, она подскочила и снова отстранилась. Но в этот раз на ее лице было удивление, а не шок или подозрения. Он улыбнулся.
А потом произошло кое-что удивительное. Она улыбнулась. И это было великолепно. Вали стоял как околдованный. Околдованный храброй одинокой девушкой с изумительной редкой улыбкой.
— Можно мне прийти к тебе?
Бренна кивнула и схватила его за тунику. Потянув Вали на себя, она встала на цыпочки и подставила ему свои губы.
Вряд ли он мог отказаться от такого дара.
oOo
Вали еще не привык к жизни в замке. Было холодно и темно, помещение больше походило на пещеру, чем на дом, даже комнаты, полные роскошной мебели и тканей. Длинные коридоры с рядами тяжелых дверей смущали его. Не раз и не два он открывал дверь, ожидая увидеть собственную кровать, и вместо этого видел кое-что другое, что смущало и его, и истинного хозяина комнаты. Один или два раза, перебрав медовухи, он почти убедил себя, что комнаты за дверями сместились.
Но он хорошо знал, где живет Бренна. Она заняла одну из небольших комнат, в конце коридора на восточной стороне здания — так далеко от его комнаты, как только возможно. Не в первый раз Вали шел по этому коридору ночью, и мерцающий свет факелов рассеивал гнетущую тьму. Он здесь плохо спал, и знал, что и ей плохо спится. Он видел, как она бродит. Однажды, и ему было стыдно признаться даже самому себе, он последовал за ней почти в ее комнату. Она чуть было не заметила его. Еще дважды после этого он приходил с четким намерением постучать в дверь, но не смог. Он хотел, чтобы она сама пришла к нему.
Он сомневался, что так когда-нибудь случится. Особенно теперь, зная, что у нее нет опыта, Вали понимал, что вряд ли подобное могло бы когда-нибудь произойти.
И вот теперь, стоя перед тяжелой дубовой дверью, он постучал.
Через пару секунд, собравшись уже постучать снова, он услышал скрип тяжелого засова, и дверь со скрипом отворилась. Комната была теплой, хорошо натопленной, золотистой. И тут он увидел видение в белом. Бренна освободила волосы от косы, и на ней было только свободное белое платье с ниспадающими рукавами.
— Боги, — он едва дышал. — Бренна.
Глядя на него настороженным взглядом больших глаз, Бренна сделала шаг назад и впустила его в комнату. Он закрыл дверь, затем подошел к ней и взял ее за руки, которые она сложила в смущении на животе. Бренна наклонила голову, наблюдая за своими руками, и длинные густые волосы волнами обрушились на ее плечи.
— Ты прекрасна, Дева-защитница.
Она подняла лицо и встретилась взглядом с его глазами, и он притянул ее к себе и поцеловал.
Как и на реке, прежде чем они вернулись, она открыла рот навстречу его поцелую и прижалась к нему. Когда язык Вали вошел в ее рот, она скользнула своим языком в его. Он застонал и запустил руки в густую массу ее волос. Волосы были мягкие, тело было мягким, намного мягче, чем он мог себе представить. Вали прижал Бренну к себе, забывая обо всем, и настойчиво атаковал ее рот, вжимаясь в ее тело бедрами, чтобы она могла ощутить его желание.
Просунув между ними руку, она медленно уперлась ею в его грудь и нажимала до тех пор, пока он не пришел в себя и не отпустил ее. Они оба едва дышали. Ее красные губы стали еще краснее, и щеки были румяные от прикосновения его бороды.
— Вали, я… никто… — она фыркнула и сдалась.
Ему и не нужно было большего. Он очень давно не спал с девственницей, и никогда не спал с девушкой, которую бы желал так сильно, но он понял.
— Прости меня. Ты так нужна мне, что я теряю разум, — он снова взял ее руку и поцеловал. — Почему бы нам для начала не показать себя друг другу?
Бренна сглотнула, и Вали увидел, как она на глазах становится Девой-защитницей — это был страх, которому она может противостоять. Сделав шаг назад, Бренна тряхнула золотистой гривой, а затем развязала ленту под грудью. Полы платья широко открылись, и она дернула плечами, позволяя мягкой ткани упасть на пол.
И вот она была голая перед ним, спиной к огню. Бренна стояла, прямая и гордая, как настоящая воительница, позволяя ему глядеть на себя. Вали медленно скользнул по ней взглядом.
Бренна излучала силу. Она была там, в ее осанке, в ее длинной шее и расправленных плечах, в мускулистых руках и ногах, в твердости живота и стройности ее бедер, которые казались чуть шире талии. Была сила и в ужасных шрамах на ноге и плече.
Но была в ней и мягкость: в сливочно-бледной коже, в полной груди с яркими, как губы, сосками, в мягком облаке темного золота в соединении ее бедер, в шелковых длинных прядях, скользящих по плечам и прикрывающих ее грудь. Может быть, ей и правда покровительствовали боги.
Когда он снова встретил ее глаза, эти прекрасные, неповторимые глаза, она вздернула голову, будто чего-то ждала.