Вали был зол. Он не должен был злиться… нормальными были бы разочарование, обида. Но злость была неправильной. Бренна не заслужила его гнева, независимо от ее нежелания отдаться ему.
Да, она не заслужила. А он — да. Он пытался заставить ее, надавить, вынудить сделать то, чего она не хочет.
Пока он боролся с отвращением к себе, Бренна повернулась к нему лицом. Потом она сделала самое худшее, что могла сделать в тот момент. Она извинилась.
— Мне очень жаль. Я знаю, что ты хочешь… прости, — она наклонилась и взяла его в руку. — Я помогу тебе вот так.
Ненавидя самого себе, он схватил ее за руку.
— Нет.
Он был слишком требователен, это так. Пытаясь справиться с кучей эмоций, раздирающих его изнутри, Вали откинул меха и встал с кровати.
Бренна села.
— Я хочу от тебя детей. Очень хочу. Я… просто… не готова. Пожалуйста, не сердись на меня.
Наверняка это было очень близко к той правде, которую она себе позволила. Вали обернулся и увидел, что его любимая жена грустна и подавлена. Его отвращение к самому себе только усилилось. Он наклонился и провел пальцами по ее щеке.
— Это не на тебя я злюсь, моя любовь. Мне нужно подумать. Прости меня за мое скотство.
Он поцеловал ее в щеку и поднял штаны с пола.
Пока он одевался, Бренна сидела в постели и спокойно смотрела на него.
— Я собираюсь поехать в деревню, начать работы пораньше. Я увижу тебя там сегодня?
Она кивнула.
— Конечно.
Чуть заметно улыбнувшись, он открыл дверь.
— Вали.
Он обернулся.
— Я люблю тебя.
— И я тебя, Дева-защитница. В этой жизни и в следующей. Никогда не сомневайся в этом.
oOo
Позднее тем же утром, после нескольких часов тяжелого упорного труда Вали почувствовал, что в голове стало яснее. Он сожалел об утреннем эпизоде, но так и должно было быть. Когда он увидит свою жену и у них появится время наедине, они поговорят. Он хотел дать ей то, что ей нужно, — то, чего хотела она сама, а не то, чего хотел он.
И если ярл Эйк будет угрожать ей или пытаться причинить боль, он просто его убьет. Независимо от последствий.
Бренна еще не появилась в деревне, а уже приближался полдень, и воздух наполнился аппетитным ароматом грядущего обеда, и Вали начал беспокоиться. Не за свою безопасность — у них не было причин переживать — но за Бренну. Даже извинившись, он повел себя сурово, и расстались они без тепла. Может, она засомневалась в его любви?
Шум за спиной отвлек его от мыслей. Вали повернулся к пригорку, где были свалены только что отесанные балки. Четыре мальчика, еще не заслужившие права называться мужчинами, изо всех сил пытались поднять бревно.
Налетчики не старались построить деревню заново, придать ей тот вид, который она имела раньше. Многое изменилось, у них теперь было больше людей, и, занимаясь работой, Вали снова и снова задумывался о том, что им вполне можно построить настоящий город, торговую точку, которая будет иметь больше значения, чем простая деревня.
А еще и многие из их отряда решили остаться здесь. Орм, например. Гаральд нашел себе тут девушку, обзавелись парами и другие. И теперь в Эстландии строились длинные дома, как на родине.
Они больше не были налетчиками. Они были поселенцами. Вали осознал, что принял это гораздо легче, чем ожидал.
Он подошел к мальчикам, и они попятились, как если бы их поймали за проступком. Вали казался высоким среди своего народа; а среди эстландцев он был почти гигантом. Даже после всех этих месяцев многие при встрече изумленно таращились на него, как будто ожидая, что он вот-вот схватит кого-то из них и съест — в особенности этот страх был заметен у тех, кто пришел недавно в деревню из земель Ивана.
— Что вы тут делаете? — спросил он на языке Эстландии, глядя на мальчиков преувеличенно сердито.
Один из мальчиков шагнул вперед, откидывая со лба прядь нечесаных темных волос. Кажется, его звали Якоб.
— Стэн сказал нам принести ему бревно.
Бревно было слишком велико для мальчиков, у них были слишком тощие руки. Даже вчетвером они едва ли сдвинули бы его с места — и Стэн это знал. Наверняка он решил подшутить над мальчишками.
Вали вздернул брови, подхватив шутку.
— Тогда делайте, что вам сказали. Почему бревно все еще здесь?
— Мы… мы не можем его поднять, — сказал другой мальчик, Нигул, поменьше и помладше, чем первый.
Якоб ударил его по руке, заставив завопить и схватиться за ушибленное место.
— Мы можем. Мы поднимем.
Вали засмеялся.
— Нет, не поднимете.
Он оттолкнул мальчишек в сторону и поднял бревно, положив его себе на плечо. Все четверо мальчиков смотрели на него с трепетом и изумлением.
— Ты очень сильный, — удивился Нигул.
Вали посмотрел на этого русоволосого мальчика с ясными голубыми глазами. Он так походил на Бренну. Вали спросил себя, как мог бы в таком возрасте выглядеть его собственный сын. Он закрыл глаза, пытаясь справиться с болью.
— И вы должны это запомнить, идите, найдите себе работу по плечу.
Мальчики убежали прочь, и Вали понес бревно к стене, туда, где строил Стэн.
Опустив бревно на землю подле него, он засмеялся.
— Ты думаешь, у нас тут много здоровых ребят? Да они бы руки переломали себе, пытаясь перетащить это бревно.
Стэн отступил от края ямы, которую копал.
— Уф! Эти парни так и вились под ногами. Я подумал, что если дам им невыполнимую работу, хоть на время отстанут.
— Зачем им приставать к тебе?
— Мы — иностранцы, строим наши странные большие дома, а Ори уже распугал кучу народа своим рычанием, — Стэн поднял кожаный мешок с водой и сделал большой глоток. — Нам надо придумать для них настоящее занятие. Где их отцы?
— Отец Якоба был в деревне, когда напали воины Ивана, а отец Андреса погиб, когда мы напали на замок. Кажется, остальные мальчики — дети воинов с побережья.
— А. Ну, тогда матери хотя бы. Кто-то, чтобы удержать их подальше от неприятностей.
— Я найду им работу после обеда, — сказала Бренна, подходя сзади и становясь рядом с Вали.
Он поднял руку, и она поднырнула под ней и обняла его за талию. Он обрадовался тому, что утреннее напряжение прошло. Но это не отменяло необходимости разговора.
— Я рад видеть тебя. Я думал, ты придешь раньше.
— Один из коней повредил себе копыто в стойле. Я помогала ухаживать за ним.
— Сильно повредил?
— Нет. Копыто треснуло, но его обработали, и теперь конь даже не хромает. Но он вел себя довольно беспокойно и ударил Дэна в грудь. Он пробудет в постели день или два. Ольга с ним.
Вали кивнул Стэну и повел жену прочь. Когда они отошли на приличное расстояние, он остановился и коснулся рукой ее лица.
— Прости меня за это утро.
— Давайте не будем говорить об этом, — она повернула голову и поцеловала ладонь Вали. — Забудем.
— Нет, Бренна. Я хочу сказать: когда ты решишь, что готова выносить ребенка, я тоже буду готов. Я буду ждать. Я больше не стану давить на тебя таким образом.
Ее глаза заблестели, и она подарила ему что-то вроде улыбки — но уже не ту яркую улыбку, которую он обещал ей каждый день.
— Я знаю, я слишком много прошу. Я хочу того же, что и ты. Я сама не совсем понимаю, почему сомневаюсь.
— Это не имеет значения. Ты просишь немногого. Мы подождем.
— Спасибо, — она поднялась на цыпочки, и он наклонился, чтобы поцеловать ее. Целуя свою жену, Вали услышал, что работы закончились, и настало время обеда — звуки пилы и топора стихли, и люди направились в центр села, где женщины накрывали столы. Темы разговоров сменились от рабочих к болтовне.
Он отстранился, его руки крепко сжали ее ягодицы.
— Ты голодна?
— Я не хочу есть, но я посижу с тобой, пока ты поешь.
Скаузе и хлеб замечательно пахли, и Вали был на самом деле голоден. Но у него были более насущные желания.
— Идем к реке.
— Зачем?
— Побудем наедине. А еще там берег, покрытый мхом и мягкой травой, где я мог бы уложить тебя на спину и сделать то, что хочу, — увидев, что Бренна сердится, он добавил. — И пролить свое семя на траву.