Она сделала свою работу и жила в цепях. Эйк не доверял ей — Бренна знала, что он ее боится. Якобы для того, чтобы она не смогла сбежать, он приказал кузнецу запечатать наглухо ее ошейник. Длинная цепь тащилась за ней по полу. Ночью Бренну приковывали к стене. Днем она обматывала цепь вокруг талии, как пояс.
Тяжелое железо тянуло ее книзу и натирало кожу шеи до крови. Кровь текла беспрерывно несколько дней, окрашивала красным ее одежду. Потом кожа начала заживать, и к ощущению цепи на шее Бренна привыкла. В конце концов, она уже однажды была рабом.
Пока не нашла способ освободиться.
В прошлый раз ее освободили со страхом и опаской. На этот раз в суеверной болтовне вокруг слышалось еще и недовольство. Многие были уверены, что, держа Бренну рабой, ярл навлекает на себя гнев бога.
Все они знали рассказы о богах, которые иногда ходили среди людей, надевая на себя мужские и женские тела, и те, кто считал ее глаз даром Одина, а не проклятием, говорили, что это он послал своей воительнице тяжелое испытание, но послал его далеко не просто так. Люди как обычно, искоса поглядывали на нее, видели кровавые следы от цепи на ее шее, видели шрамы от глубоких ожогов на спине, и старались держаться поодаль, словно пытаясь спрятаться от гнева Одина, который непременно вскоре обрушится на их ярла.
Бренна снова была одинока.
Леиф держался на расстоянии. Она понимала, почему. Он слишком подставил себя, пытаясь спасти ей жизнь, и рисковать быть убитым не хотел. Они лишь изредка обменивались взглядами. Пока Бренне не разрешили вернуться в зал, действовать они не могли.
Это была ее первая задача: снова войти в зал. Она знала, что ей надо оставаться спокойной и покорной, и однажды Эйк может захотеть увидеть ее — хотя бы чтобы просто позлорадствовать. Она провела годы в его зале, и она хорошо его знала. Эйк верил в то, что сказал Леифу, верил в то, что Один на его стороне, и свидетельством его огромной силы и справедливости было то, что Бренна теперь оказалась в его власти.
Если бы она могла как-то проявить себя в нужный момент, если бы могла показать друзьям, что не сломалась — это могло бы сыграть на руку. Не только рабы беспокоились из-за возможного гнева Одина. Наверняка. Если бы люди Эйка увидели, что она сохранила свою силу, несмотря на жуткие испытания, которые пережила, они бы задумались дважды над своей верностью Эйку
И это могло дать им шанс убить его.
oOo
Она справилась с первым заданием уже скоро, в один прекрасный день. Свободные люди Гетланда и окрестных деревень собрались для того, чтобы вершить правосудие, для заключения торговых сделок, для того, чтобы молодые воины получили свои кольца и поклялись в верности ярлу Эйку, для того, чтобы запланировать новое плавание за добычей.
Бренна ожидала большого притока людей, ведь Эйк захватил еще и земли Снорри, но в городе было мало новых лиц. Эйк либо решил оставить часть своих новых владений в руках своего народа, либо просто не стал считаться с интересами покоренных. Последнее казалось более вероятным, чем первое. Если бы она могла попасть в зал, она могла бы узнать наверняка.
В конце дня Уилфрид, одна из домашних рабынь, подбежала к Бренне, которая как раз несла от колодца полные ведра воды. Это было одно из самых тяжелых занятий для Бренны. Коромысло давило на кандалы и било по едва зажившей спине, и ей почти всегда приходилось собирать все силы Девы-воительницы, чтобы донести ведра через город.
Впрочем, ожоги больше не причиняли ей невыносимую боль. Шрамы еще были совсем свежими, и они протестовали против растяжения, но после сводящей с ума агонии в первую неделю эта боль казалось слабой. Но от трения коромысла она иногда готова была кричать.
Теперь Бренну мучил зуд. Постоянное жжение прямо под кожей. Часть струпьев уже отпала, и Бренна надеялась, что зуд постепенно начнет стихать. Жжение злило ее и делало нетерпеливой, но это ей не мешало. Все равно с ней никто не разговаривал, если не считать людей, которые отдавали приказы.
Но Уилфрид подбежала так быстро, что Бренна едва успела затормозить, чтобы не столкнуться с ней. Вода выплеснулась из ведер, и коромысло ударило ее прямо по спине.
— Ш-ш-ш! — Бренна зашипела от боли и злости. Но другая рабыня не была виновата.
Уилфрид наклонила голову.
— Извиняюсь, Бренна Око Бога. Прости меня. Тебя зовут в большой зал. Сам ярл Эйк хочет, чтобы ты пришла.
Он хотел устроить представление, она знала.
— Я возьму коромысло, — Уилфрид протянула руку, не глядя Бренне в глаза.
— Моя благодарность, — Бренна подняла коромысло над головой повесила его на плечо Уилфрид.
Затем она подошла к залу, держа спину прямо, глядя вперед. Она не удосужилась даже оправить платье. Она хотела, чтобы все видели, как Эйк пытался унизить ее. Она не сможет сегодня отомстить, но она сможет посеять нужные семена в плодородную почву.
oOo
Эйк сидел с семьей и близкими друзьями и соратникам за длинным столом во главе зала. За длинными, но меньшими по размеру столами восседали свободные мужчины Гетланда. Остальные сидели по краям зала, с блюдами на коленях.
Атмосфера была яркой и жизнерадостной, как всегда в такой праздник. Бренна вышла из кухни и встала поодаль, ожидая, пока Эйк ее вызовет. Склонив голову якобы в молитве, Бренна уголком глаза оглядела зал, ища лица друзей.
Леиф сидел за главным столом, но в конце, далеко от Эйка, а не среди детей ярла. Он все же был наказан за то, что посмел возразить ярлу, хотя это было всего лишь наказание, а отлучение навсегда. Он не сразу заметил Бренну, и она воспользовалась моментом, чтобы изучить его лицо и увериться лишний раз в том, что он действительно был ее союзником.
Леиф тоже наблюдал, оглядывал зал и делал выводы. Она подождала, пока их глаза встретятся. После паузы Леиф чуть наклонил голову, дав ей знать, что он с ней.
Всего один союзник — и Бренна уже почувствовала, что не все потеряно. Да, пока она была бессильна, и знала это. Но это был первый шажок к возможности побороться на свою свободу.
В зале стало тише, когда люди заметили Бренну. Она опустила глаза, но ее все равно узнали. Она была единственной из рабов Эйка, кого держали в цепях. Рассказ о том, как унизил ярл Око Бога, уже гулял далеко за пределами города.
Когда тишина стала заметной, Эйк увидел ее и поднялся, заставив разговоры стихнуть совсем. Глядя на нее, как будто только его взгляд мог удержать ее на месте, он поднял руки, готовясь произнести речь.
— Мои друзья. Мы сделали хорошую работу. Наш мир находится в равновесии, и наша сила и мощь растут. Сейчас мы готовимся к новому путешествию, и мои трое сыновей впервые все вместе поплывут искать добычу. Я спрашивал совета провидца, и он сказал мне, что у нас есть Око Бога, и значит, боги на стороне Гетланда, и он вскоре станет истинно великим.
Раздались радостные крики. Эйк вытянул руку вперед и щелкнул пальцами, глядя Бренне в глаза.
— Подойди, девушка, — сказал он, и зал снова притих, наблюдая, как Бренна идет через зал, глухо гремя цепями.
И вот, наконец, она встала напротив ярла.
Он схватил висящий конец цепи и дернул Бренну вперед. Потом заговорил снова.
— Я знаю, что здесь говорят о том, что мое обращение с Оком Бога может вызвать гнев богов. Но знайте — я не забыл, какой силой она владеет. Это она забыла, что Один дал ее мне, чтобы она мне служила. Я дал ей свободу и позволил ей сражаться на моей стороне, а мои кузнецы выковали для нее щит и меч, и она заслужила свою славу по моей милости. Затем она отвернулась от богов и отреклась от меня.
Теперь он схватил ее за волосы, за длинную грязную косу и дернул ее голову вверх так, чтобы ее лицо было видно всем в зале.