Стоило решетке подняться лишь на половину, как из-под нее, с каждым своим тяжелым шагом поднимая в воздух облака пыли, на арену вырвалась зеленокожая громадина со здоровенной палицей в руках. Эринар догадывался, кто станет его следующим противником, но до последнего надеялся, что встречи с ним ему все же удастся избежать. Похоже, сегодня у Гарма будет шанс исполнить все его угрозы, что тифлинг выслушивал от него в течение последних дней. Не сбавляя шага и не обращая внимания ни на что вокруг, огромный полуорк несся прямо на ненавистного ему тифлинга, и Эринару пришлось приложить немало усилий, чтобы вовремя уйти от первого сокрушительного удара усеянной шипами палицы. Отпрыгнув в сторону и сделав перекат по земле, тифлинг вновь оказался на ногах, но был вынужден тут же рухнуть на землю, уклоняясь от все той же палицы, что Гарм с силой запустил в его сторону через всю арену. Врезавшись в высокую колонну, могучее оружие вдребезги разбило один из встроенных в нее кристаллов и рухнуло на песок арены, в то время как полуорк вновь помчался к своей жертве, готовый размазать ее голыми руками. Для своих внушительных размеров он двигался на удивление быстро, и Эринар не без труда уклонялся от громадных смертоносных кулаков, что наносили один удар за другим. Время от времени ему все же удавалось наносить скользящие ответные удары клинками, открывающие на теле громилы все новые и новые раны, но разъяренный гигант словно не обращал на это внимания. Еще несколько долгих и напряженных минут прошло, прежде чем Эринару наконец удалось обойти Гарма с фланга и, оказавшись позади него, глубоко вонзить клинок в спину врага. Рев боли огласил арену, а тифлинг, не теряя времени, тут же впился в спину Гарма вторым клинком и, подтянувшись на его рукояти, забрался гиганту на спину. Однако долго он там не продержался. Полуорк занес свою громадную ладонь за спину и, крепко ухватив тифлинга за плечо, с силой швырнул его к себе под ноги. От удара у Эринара потемнело в глазах, а резкая боль волной прошлась по всему телу. Но он был вынужден игнорировать это и в следующую секунду откатиться в сторону, выскальзывая из-под занесенной над ним огромной стопы, что намеревалась раздавить его в лепешку. Однако и подняться на ноги он не успел, потому что рука полуорка схватила его за ногу, резко швырнув к центру арены, и заставила того кубарем покатиться по песку, поднимая в воздух внушительное облако пыли. Пока Эринар, преодолевая боль, поднимался с земли, Гарм уже подобрал брошенную им ранее палицу и уже вновь несся к своему врагу, готовый одним ударом оборвать его жизнь. И, когда громиле до его цели оставался лишь шаг, а смертоносное оружие в его руках уже было высоко занесено над головой для удара, Эринар резко скользнул прямо под ноги полуорка и, прокатившись между ними, оказался за спиной своего противника, тут же вновь запрыгнув тому на спину. Выдернув из спины Гарма один из своих клинков, которые так и оставались торчать из нее, он, спустя лишь долю секунды, вновь вонзил его в обтянутую зеленой кожей плоть, в самое основание шеи Гарма, заставив испачканный кровью черный клинок войти ровно между позвонками. Булава в руках полуорка, который едва ли успел осознать произошедшее, с силой врезалась в пустое место, где лишь пару секунд назад находился ненавистный ему тифлинг. А после и сам Гарм, пошатнувшись, тяжело рухнул на песок рядом. Выдернув клинок из тела поверженного зеленокожего гиганта, Эринар свободной рукой ухватился за грудную клетку, откуда по всему телу расползалась обжигающая боль. Кажется, полуорк успел сломать ему пару ребер, но руки и ноги, к удивлению победителя этого боя, похоже, были целы. Не смотря на гримасу боли на лице и сгорбленную позу, стоящий на теле поверженного громилы тифлинг выглядел как могучий герой, одержавший верх над ужасным монстром. И один этот вид уже был достоин оваций, которыми сейчас сполна награждала его толпа на трибунах. Сам же Эринар чувствовал себя настолько паршиво, что, казалось, был готов прямо сейчас рухнуть на землю вслед за Гармом и лишиться сознания. Но, как и прежде, в этом ему помогла неизвестно откуда вылетевшая крохотная стрела, что впилась в спину тифлинга, ускоряя его переход в царство сна.
На этот раз яд прекратил свое действие почти безболезненно, но резкая боль в грудной клетке напомнила о себе сразу же, как пробудившийся ото сна тифлинг попытался пошевелиться. Спустя всего несколько минут после его пробуждения по другую сторону решетки показался кошмарный владелец хвостатого гладиатора, по левую руку которого шаркающей походкой следовал сгорбленный дуэргар с отсутствующим безвольным взглядом и полным подносом еды в руках.
- Мой хвостатый друг, я в тебе не ошибся. - как и прежде, неестественный голос иллитида вторгся в сознание Эринара без всякого предупреждения, - Арена дома Аркеннельд уже долгие годы не видела столь искусного бойца. Всего два боя, а о твоем мастерстве гудит уже весь город.
Дом Аркеннельд. Это название Эринару уже приходилось слышать. Там, наверху, в Лускане, прямо из уст столь ненавистного ему чародея…
- Пока дому Аркеннельд далеко до места среди правящих домов, но та популярность, которую, благодаря тебе, снискала их арена, может очень скоро это изменить. - продолжил свою ментальную речь пожиратель разума, прочитав мысли Эринара, - Я чувствую ту ярость, что вызывает у тебя это название… и вижу, на кого эта ярость направлена. Это хорошо. Ярость лишь придаст тебе сил в следующих боях и сделает представления еще более захватывающими.
- Лучше пойди прочь… пока на своей поганой шкуре не испытал мою ярость. - злобно прохрипел тифлинг, тут же разразившись громким протяжным кашлем, что отдавался в его груди вспышками сильнейшей боли.
Иллитида его слова, похоже, ни капли не задели. В его длинных кривых пальцах вдруг возник пузырек с полупрозрачной голубоватой жидкостью, который он, протянув свою тощую руку между прутьев решетки, опустил на пол рядом с подносом, оставленным серым дворфом.
- Выпей это как можно скорее. - вновь зазвучал в голове тифлинга его спокойный голос, - Это зелье исцелит твои раны и заглушит боль. Но прошу, не дай своей ярости погаснуть. Она тебе еще пригодится.
Больше не проронив ни слова, иллитид развернулся и заскользил по черному каменному полу темницы обратно во тьму, из которой и пришел, а его бородатый прислужник неуклюжей походкой заковылял вслед за своим хозяином.
После этой беседы Эринар был оставлен один на очень долгое время. На несколько дней, как ему казалось, хотя ощущать ход времени в этом месте по-прежнему было очень непросто. Единственными посетителями камеры тифлинга были лишенные воли рабы иллитида, что время от времени приносили ему неизменно мерзкую пищу. Отсутствие пожирателя разума и вечно оравшего прежде из соседней камеры Гарма было для тифлинга единственной крохотной радостью в его заточении. Камера полуорка теперь большую часть времени пустовала. Лишь пару раз в нее приводили других сломленных, лишенных воли к жизни рабов, но эти бедняги не задерживались в ней надолго. Оставленный наедине с самим собой и с тяготящими его мыслями, Эринар спал крайне редко. Словно повинуясь последним словам иллитида, пламя гнева не покидало его сердце с тех самых пор, как он вновь увидел темноэльфийского чародея во время своего последнего выхода на арену. По мере того, как хвостатый невольник вновь и вновь прокручивал в голове воспоминания, его ярость то вспыхивала ярким пламенем, то вновь утихала, все же не затухая в его душе до конца, тлеющая подобно углям. За то долгое время, что он провел во мраке темницы, глаза Эринара привыкли к бесконечной тьме, а способность видеть в темноте обострилась, и теперь за пределами своей клетки он видел уже не одну только тьму. Вглядываясь сквозь прутья решетки, он мог разглядеть расположенные вдоль противоположной стены камеры, внутри которых изредка шевелились едва различимые силуэты и поблескивали полные отчаяния и злобы глаза других узников. Любой из них мог стать его оппонентом в следующем бою. Впрочем, высокий худощавый хозяин всех этих невольников уже давно не давал о себе знать, и тифлинг уже почти окончательно перестал думать о гладиаторских боях. Однако это быстро изменилось, когда, уснув в своей камере, он очнулся в уже знакомом для себя заполненном оружием коридоре, в конце которого его встречал сопровождаемый ревом толпы фиолетовый свет…