— Ну, давайте, Линкольн. Мальчишка аутист, его жизнь все равно не имеет никакого смысла. Убив его, вы лишь облегчите жизнь его родителям.
— Заткнись.
— Вы будете героем. Последним выжившим! Все будут вами восхищаться.
Казалось, Томас колеблется. Сесил, словно прочитав его мысли, нацелил на него револьвер.
— Осторожно, Линкольн. Я убил достаточно много народу за эту неделю, и мне совсем несложно прикончить еще одного.
— Я согласен.
— На что именно?
— Я не хочу умирать.
Сесил опустил револьвер.
— Я это знал.
— Но у меня к тебе есть предложение.
— Какое?
— Почему бы тебе не пойти подрочить?
И Томас рванулся вперед. Глаза Сесила расширились.
На мгновение Томас почти поверил, что его план удастся. Но в следующее мгновение Сесил ударил его револьвером в лицо, и он рухнул.
— Ну что ж, я вижу, вы сделали свой выбор. — Сесил приблизился к Питеру. — Придется режиссеру закончить дело самому.
— Нет!
— Художник должен завершить свое произведение. Браво, старина! Вы были отличным главным героем! Когда будете рассказывать, свою историю журналистам, не забудьте упомянуть мое имя.
Боль пригвоздила Томаса к месту. Он застонал. Его рука все еще была умоляющим жестом вытянута вперед. Он почти касался кресла Питера. Сесил положил револьвер на пол и взялся за спинку кресла.
— Прощайте.
И прыгнул в колодец вместе с Питером.
Томас завопил.
До него донеслась череда глухих ударов. Затем все стихло.
Ужасная тишина заполнила комнату, и одновременно с этим Томас почувствовал, что внутри у него что-то сломалось. Время, казалось, замедлилось. У него было странное ощущение: он невероятно страдал и в то же время словно бы отрешенно наблюдал за собой со стороны.
Он увидел, как его рука потянулась к револьверу.
Всё это так далеко…
Схватила оружие.
Элизабет. Кенни. Питер.
Поднесла к виску.
Красные лужи, черные трупы, желтые полицейские бляхи…
Томас спустил курок.
ГЛАВА 73
Хейзел выпрыгнула из вертолета. Она не могла больше ждать.
Подошел ассистент со стаканом воды в одной руке и портативной видеокамерой в другой. Хейзел отказалась от воды и, схватив камеру, включила режим ускоренного просмотра. Стоп. Воспроизведение.
Томас поднес револьвер к виску, выстрелил. Рухнул на пол.
— Идеально! — воскликнула она, передавая камеру ассистенту. — Вот этот кадр мы сохраним. И скажите пилоту, чтобы наконец выключил двигатель! От этого пропеллера тучи песка — просто кошмар какой-то!
Последние слова она произнесла уже на бегу.
К ней приблизилась другая ассистентка — женщина по фамилии Пейдж, брюнетка с резкими чертами лица, которая не отлучалась со своего поста всю неделю и работала по двадцать часов в сутки, параллельно контролируя всех остальных, — по сути, правая рука Хейзел Кейн и главная в ее отсутствие.
— Ну, как он? — спросила Хейзел.
Она сто раз клялась себе не задавать этот вопрос. Но тревога все же пересилила.
— Плохо, — ответила Пейдж. — Он в реанимации. Врачи говорят, что шансов у него немного.
— Вот дерьмо!
— Именно.
— А вы сами что думаете?
— Он крепкий. Выкарабкается.
Ни одного комментария по поводу катастрофы и тысяч проблем, возникших в связи с ней. Эта Пейдж действительно была профессионалом с большой буквы.
— Отлично. Жду от вас подробный отчет через пятнадцать минут.
Хейзел подошла к колодцу с лестницей, уходящей вниз. Остатки сгоревшего автобуса были уже убраны. Технический персонал продолжал расчищать место.
Она молилась только о том, чтобы ФБР прибыло не слишком быстро. Агенты Спаркли и Босс оказались чертовски упрямыми. Если она потерпит неудачу, то все окажутся в тюрьме — и это в лучшем случае.
— Мать вашу, дайте мне, наконец, пройти к этой чертовой лестнице!
Томас почувствовал, как чья-то рука приподнимает ему подбородок.
— Все кончено, — прошептал голос Элизабет.
Он разлепил веки. Ее зеленые глаза, устремленные на него, были полны слез. Он ничего не понимал.
— Я… я умер?
— Нет.
Она погладила его с величайшей нежностью, словно укачивала ребенка. По ее щекам струились слезы.
— Ты выиграл, Том. Ты последний.
— Последний? — эхом повторил он.
— Ты выиграл… ты победил… — повторяла она, обнимая его.
Комната осветилась, и внезапно вошло множество людей. Камерон Коул, Ленни, Нина, Пола Джонс и даже этот кретин Каминский в своем галстуке с Гомером Симпсоном.