Бенедикт покачал головой:
— Нет, не мог. Мое положение было шатким из-за ложного шага моего брата. Я сам точно так же мог расстаться с жизнью. Боюсь, моему влиянию есть предел. Это не моих рук дело, но тут уж ничего не попишешь.
Со стороны моря донесся отдаленный шум летящего вертолета. Мужчины замолчали, а звук стал усиливаться: свет прожектора прорезал мрак, высветив их силуэты.
— Мексиканские власти, — сказал Фарго. — Надеюсь, ты будешь наслаждаться поездкой в тюрьму.
К его удивлению, Янус злорадно рассмеялся:
— Да, я буду наслаждаться поездкой, но она не закончится в мексиканской тюрьме! Это будет поездка на мою яхту, которая ждет в международных водах.
Эта самоуверенная реплика рассердила Сэма, но, заметив, что вертолет ярко-голубой, а не военный цвета хаки, он понял, что его враг не блефует.
— Я могу пристрелить тебя прежде, чем ты окажешься на борту, — предупредил американец.
Янус молча уставился на него, а потом бросил пистолет, пожал плечами и медленно повернулся к вертолету, встав спиной к Фарго. Вертолет приземлился, и из него выпрыгнули двое вооруженных людей, направив оружие на американца.
Тот продолжал целиться в англичанина, хотя преимущество было не на его стороне.
— Однажды ты заплатишь за свои преступления, — пообещал Сэм.
Янус пошел к вертолету. Уже у самой дверцы он остановился, повернулся к оставшемуся позади противнику и крикнул сквозь шум лопастей:
— Как я уже сказал, я не убиваю! Даже тебя, Сэм Фарго!
— По крайней мере, ты не получил «Око Небес»! — огрызнулся в ответ кладоискатель.
— Верно! — согласился Бенедикт, с трудом перекрикивая стрекот пропеллера. — Но настанут другие времена, когда сокровище сведет нас вместе!
Он повернулся и забрался в вертолет. Сэм стоял, замерев на месте и наблюдая, как голубой аппарат поднимается с поляны и разворачивается над утесами к морю.
— Да, — негромко сказал он себе, — настанут другие времена.
Затем Фарго опустил револьвер, следя за тем, как темнеющий вертолет исчезает в ночи, оставив его одного на обрыве. Ветер трепал его одежду, когда он медленно пошел обратно к храму.
Когда он дошагал до входа, Реми выбежала оттуда и обняла его. Сэм тоже долго не разжимал объятий, а потом отодвинулся.
— Он ушел, — развел мужчина руками.
В глазах его жены появилось недоумение:
— Он спасся? Как?
— Я его отпустил. Я не смог выстрелить в спину безоружному человеку. Даже Бенедикту.
И Фарго кратко объяснил, как все произошло.
Реми забрала у него револьвер, вгляделась в оружие в лунном свете, а затем открыла барабан и снова посмотрела на мужа:
— И слава богу, что ты не стал стрелять. У тебя закончились патроны.
46
Сэм и Реми наблюдали, как тяжело вооруженные солдаты оцепили храм. Четыре медика подошли к Фарго, и Реми показала им на Лазло, который сидел, прислонившись к стене. Двое врачей отправились за носилками, а еще двое последовали за Антонио вниз по лестнице, к Реджинальду.
Сэм подошел к Кемпу, и тот протянул ему дрожащую руку.
— Не пытайся разговаривать. О тебе позаботятся, — сказал Фарго.
Но британец сделал знак, чтобы тот наклонился ниже. Сэм переглянулся с медиками, и те, пожав плечами, выпрямились — первая помощь раненому была уже оказана. Фарго опустился рядом с ним на колени и мрачно улыбнулся:
— Побереги силы, друг мой. Они тебе понадобятся.
Внезапно из храма выбежал встревоженный Антонио.
— В чем дело? — взглянув на него, спросила Реми.
— «Око Небес». Камень исчез, — прошептал мексиканец, глядя на дюжину солдат, столпившихся в храме. — Это катастрофа!
Лазло кашлянул и вздрогнул.
— Моя… куртка, — сказал он, повернув голову в ту сторону, куда один из людей положил его окровавленную ветровку.
— Тебе холодно? — забеспокоился Сэм.
— Нет. Камень… в одном из карманов.
— Что?!
Фарго схватил куртку, почувствовал, какая она тяжелая, и вытащил камень.
— Я подумал… может быть, лучше… устранить источник искушения… если мы ожидаем здесь… целую толпу, — сказал Кемп и закрыл глаза, утомленный потребовавшимися для разговора усилиями.
Супруги Фарго переглянулись, и Сэм протянул камень Касуэло, который благоговейно взял его в руки.
— Осторожнее, Антонио. Под вашей охраной важная часть истории, — предупредил его американец.
Мексиканский археолог кивнул. Он пристально смотрел на драгоценный камень, и в глазах его отражались противоречивые чувства. Держа в руках сокровище тольтеков, он в первую очередь вспоминал о сестре.
Семь часов спустя, после операции, которая заняла два часа, Лазло пришел в сознание в военном госпитале в Веракрусе. Прогнозы медиков были хорошими: он почти наверняка выздоровеет и сможет похвалиться сморщенным шрамом в виде полумесяца.
Сэм и Реми приблизились к его кровати, и Кемп открыл глаза. После бесчисленных влитых в него пакетов крови и плазмы цвет лица у него все еще был бледно-зеленым. Ученый откашлялся и попытался заговорить, но Сэм покачал головой:
— Не надо. Мы вернемся завтра. Просто хотели побыть тут, пока ты не придешь в себя. Похоже, ты снова одурачил старуху с косой. — С этими словами он повернулся к жене: — У этого парня девять жизней!
— Я… — начал было британец слабым голосом, но Фарго снова остановил его:
— Не напрягайся. Сейчас ничего не надо обсуждать. Мы просто хотели, чтобы ты знал, что мы здесь ради тебя и будем неподалеку. Отдыхай, а завтра мы вернемся, хорошо?
Лазло ухитрился слабо кивнуть, после чего закрыл глаза и задремал.
Место вокруг храма было оцеплено: там был разбит небольшой военный лагерь, перекрывший дорогу.
Сэм и Реми показали свои паспорта, и, после того, как капрал с каменным лицом сверил их удостоверения со списком и связался с начальством по рации, чтобы получить одобрение, им разрешили проехать на территорию храма. Еще один солдат велел супругам припарковаться там, где было полно военных машин. Тропа в двести ярдов, которая вела к храму, теперь превратилась в грунтовую дорогу: ее расчистили и расширили, чтобы доставить туда оборудование и людей. Через каждую дюжину ярдов вдоль дороги стояли вооруженные солдаты, и Сэм с Реми видели, насколько серьезно они относятся к охранным мерам предосторожности.
Фарго подошли к тому, что лишь несколько часов назад было земляным холмом. Теперь это место напоминало муравейник — рабочие ползали по нему и под внимательным надзором Антонио Касуэло счищали грязь. Неподалеку разбили большую палатку и растянули на четырех брусьях брезентовый навес, под которым специалисты устанавливали оборудование рядом с размеренно гудящим генератором.
— Антонио, вы вообще спали? — спросила Реми, когда они с мужем подошли к храму.
— Несколько часов, — ответил мексиканец. — Но я прекрасно знал, что много поспать мне не удастся, ведь здесь меня ждала работа. Как видите, мы расчищаем храм снаружи, а другая команда работает внутри. Пройдет немало времени, чтобы все каталогизировать…
— А где «Око Небес»? — поинтересовалась миссис Фарго.
— Оно под охраной, в безопасности — на военной базе, пока мы не сможем переправить его самолетом в Мехико.
— Как долго вы планируете здесь пробыть? — спросил Сэм.
— По меньшей мере, неделю. Некоторое время я буду разъезжать между этим местом и Теотиуаканом. Обе находки фундаментальны, за что мексиканский народ перед вами в неоплатном долгу.
— Наша работа сама по себе — вознаграждение, Антонио, — сказала Реми, и ее муж согласно кивнул.
Касуэло показал на место рядом с плоской крышей храма, которое было расчищено, и что-то крикнул работавшим там людям по-испански, после чего снова переключился на гостей:
— Как Лазло?
— Он поправится, — заверил Фарго мексиканца.
— А слышали вы что-нибудь о Реджинальде?
— Он под арестом, и его лечат в том же госпитале. Состояние серьезное: он потерял много крови, но выживет, — сказал Сэм.