— Я хочу поговорить с вами кое о чем. Мне неудобно спрашивать, но я должен сделать это ради моих родителей, — попросил Касуэло. — Есть ли возможность не включать в официальный рапорт то, что Марибела спуталась с Бенедиктом?
Его собеседники чуть улыбнулись.
— Мы уже это обсуждали. Что касается нас — она умерла, исполняя свой долг, — заявил Сэм.
— Какой смысл в том, чтобы порочить ее память? — добавила Реми.
— Спасибо вам. Нет слов, чтобы выразить мою благодарность, — вздохнул их коллега.
— Мы оба очень сожалеем о том, как все обернулось… О ее безвременной кончине, — проговорила миссис Фарго.
Антонио с отрешенным лицом посмотрел на сверкающую поверхность Мексиканского залива. Когда он снова взглянул на американцев, глаза его были влажными:
— Несмотря ни на что… она была моей сестрой.
Сэм кивнул, а Реми с трудом сглотнула.
— Я знаю, Антонио, — сказала она. — Я знаю.
47
Ла-Холья, Калифорния
Спустя четыре дня хорошенько выспавшиеся Сэм и Реми сидели на кухне своего дома, глядя на кобальтово-голубые воды Тихого океана, протянувшиеся к Японии. Сельма Вондраш принесла кофейник, чтобы сесть рядом со своей чашкой чая. Откашлявшись, она пристроилась напротив и внимательно посмотрела на обоих Фарго:
— Вы двое так загорели! Хорошо выглядите…
— Да, ленивые каникулы в Мексике, похоже, пошли нам на пользу, — согласился Сэм.
— Я бы сказала, что вы получили щедрую порцию волнующей жизни, Фарго, — заметила Сельма.
— О, знаешь, все было как обычно, — сказала Реми. — Пальба, убийцы из картеля, спрятанное сокровище… Все в порядке вещей.
Ее муж прихлебывал свой кофе, пока Вондраш сообщала им, какие новости произошли со времени их отъезда. Кендре наконец предложили работу ее мечты в калифорнийском университете в Сан-Диего, и она приступит на следующей неделе.
— Это замечательно, Сельма! — обрадовались супруги. — Спасибо еще раз за то, что ввела ее в нашу команду, чтобы помочь.
— Я знаю, ей здесь очень понравилось. И она ясно дала понять, что мы всегда можем позвонить ей, если понадобится, — рассказала их помощница.
— Это очень мило, — улыбнулась миссис Фарго.
— Она заглянет завтра, чтобы забрать остаток своих вещей и попрощаться, — добавила Вондраш.
— Хорошо. Я хочу поблагодарить ее лично, — решил Сэм.
— Да, и вы слышали? Антонио назначили новым главой ГИАиИ. Таких молодых руководителей там еще не было, — сказала Сельма.
— Он заслужил это. Он посвятил себя археологии и выстрадал эту должность, — сказала Реми. — Мы должны послать ему поздравление, дорогой.
— Конечно, — кивнул Сэм. Помолчав немного, он опять повернулся к Сельме: — Да, слушай, а могу я тоже сказать, что ты отлично выглядишь?
— Что ж, спасибо. Я и вправду чувствую себя почти на сто процентов, — не стала отрицать женщина. — Доктора показали мне два больших пальца. Они сказали, что мне все еще нужно проверяться, но процедуры и физиотерапия прошли успешно. Знаете, что я теперь делаю? Отбиваю чечетку! Так велел доктор. Он сказал что-то о том, что это поможет бедренным суставам.
Реми недоверчиво посмотрела на нее:
— Все это замечательно. Но — чечетка?..
— Как будто я сама не знаю, что это странно! Однако это и правда помогает. Но есть и плохие новости… — Она лукаво улыбнулась. — Мне снова по плечу мои обязанности, так что вы от меня не избавитесь.
— От лучшего исследователя на планете? — возразил Сэм. — Вряд ли кто-то захотел бы от такого избавиться!
Сельма порозовела и повернулась к окну, чтобы посмотреть на океан.
— А что насчет Бенедикта и его брата? — спросила она.
Фарго нахмурился:
— Реджинальд сейчас в заключении, ожидает суда. Наверное, однажды нам придется полететь обратно в Мексику и дать показания. Благодаря нашим свидетельствам и показаниям Антонио, его упрячут в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.
— И у него нет шанса выкрутиться?
Сэм покачал головой:
— Ни малейшего. С ним был главный босс наркокартеля «Лос-Сетас» вместе со множеством убийц этого же картеля. Показания баллистики и отпечатки пальцев совпадают с таковыми пистолета Реджинальда и с пулей, убившей Марибелу. Нет, этого человека уже можно считать частью истории, хотя есть кое-какие опасения насчет того, что он может не дожить до вынесения приговора. Очевидно, деятели «Лос-Сетас» считают, что Реджинальд виноват в смерти Гуерреро, поэтому он сейчас сидит в одиночке ради собственной безопасности.
— А Янус? О нем вообще что-нибудь было слышно? — продолжала расспрашивать Вондраш.
— Мы подали против него иск, но чем все это закончится — неизвестно, потому что он исчез, — вздохнул ее собеседник. — Возбудить против него дело сложнее, чем против Реджинальда, ведь его нельзя обвинить в том, что он собственноручно нажимал на спусковой крючок, а единственный свидетель, который мог бы подтвердить его причастность, — это Гуерреро… Который теперь не говорит ни с кем, кроме дьявола.
— Но Янус был там. Вы можете об этом упомянуть, — сказала Сельма.
— Знаю. Но это сложно доказать. Если бы он до сих пор находился в Мексике, было бы проще, но поскольку его там нет…
— …то ему все может сойти с рук, — закончила Реми.
— У Антонио очень личный интерес к тому, чтобы ни один из убийц его сестры не ушел. Я бы поставил деньги на то, что он сделает все возможное, чтобы колеса правосудия крутились, — сказал ее муж.
Вондраш откинулась на спинку стула:
— Что ж, тогда ладно. Переворачивается еще одна страница в книге Фарго. Что дальше? Вы что-то решили насчет Лазло?
— Посмотрим. Он сказал, что собирается на некоторое время остаться в Мексике и помочь Антонио, но я подозреваю, что мы еще увидим его здесь, — ответил Сэм.
— Если он изменил свое поведение, это может быть интересно, — протянула Сельма.
— Обычно пуля очень сильно меняет поведение человека. Думаю, он на верном пути, — заметил Фарго.
Его помощница прищурилась, а потом улыбнулась:
— Ну, как и во всем другом, время покажет…
48
Сорок пять дней спустя, Мехико, Мексика
Национальный музей антропологии был увешан красочными плакатами, возвещающими о новой выставке, посвященной наследию тольтеков. На баннерах был изображен драгоценный камень «Око Небес», которому со времени его открытия была отведена главная роль в бесчисленных статьях и телевизионных спецвыпусках. Неоспоримое присутствие викингов на Североамериканском континенте в пору расцвета тольтеков было теперь установлено как исторический факт, и драгоценность свидетельствовала о пересечении двух культур.
Высокопоставленные лица из правительства смешались со сливками светского общества Мехико на «событии сезона», как его описывали в прессе. Оркестр из шестнадцати мариачи играл любимые мелодии во внутреннем дворе, официанты с подносами блуждали в толпе, предлагая закуски и освежающие напитки.
Сэм, Реми и Антонио прихлебывали шампанское у входа в зал, где возле двери стояли два суровых вооруженных охранника. Лазло тоже был здесь, с содовой в руке — он переминался с ноги на ноги, глядя на толпу.
— Ты неплохо приоделся, надо отдать тебе должное, — поддразнила его миссис Фарго.
Кемп непрерывно теребил галстук-бабочку своего смокинга с тех пор, как они сюда прибыли.
— Это все часть моего злобного плана по захвату страны, знаешь ли, — подмигнув ей, сказал британец. — Но ты, дорогая, предмет зависти каждого здешнего мужчины.
Вышитое бисером шифоновое платье Реми от Каролины Эрреры переливалось в отблесках наружного света. А улыбка любующегося ею Сэма стоила тысячи слов.
— Этот ваш друг был неоценим на раскопках. Я даже думаю, он выучил несколько слов на испанском, — поделился Антонио с супругами, улыбаясь.
— Я рад видеть, что ты полностью поправился… Хотя я никогда не верил, что пуля может надолго задержать тебя в больнице, — сказал Кемпу Фарго.