– Ну, – мягко сказал он жене, – вот оно. Пойди посиди на веранде. Если я не вернусь в течение часа, ступай домой и пообедай консервированной свининой с бобами.
– Но как же так? – беспомощно взмахнула она руками. – Ты так говоришь… мне страшно. Ты знаешь, что там?
Да, он знал. Наклонившись к жене, он поцеловал ее в алые, влажные и слегка дрожащие губы. А затем направился широким шагом вслед за посыльным в штаб-квартиру полковника Эдвардса, в те комнаты для совещаний на высшем уровне, где уже торжественно заседало все руководство компании.
Когда он уселся, то сразу почувствовал вокруг себя густой, богатый оттенками запах бизнесменов среднего возраста: сочетание сигарного дыма, дезодоранта и дорогого обувного крема. Над длинным стальным столом тут и там звучали негромкие разговоры. Во главе стола сидел сам старина Эдвардс, за бруствером из огромной кучи докладов и формуляров. Строго говоря, у каждого чиновника был свой окопчик из оправдательных бумаг, раскрытого дипломата, пепельницы и стакана с теплой водой. Напротив полковника Эдвардса грузно восседала еще одна фигура в форме – Чарли Макфайф, глава службы безопасности, чьи сотрудники шныряли по ракетному заводу, выискивая русских агентов.
– А вот и ты, – пробурчал полковник Эдвардс, строго глядя на Хэмилтона поверх очков. – Много времени не отнимем, Джек, – у нас сегодня один-единственный пункт на повестке дня; тебе не придется торчать здесь по чужим вопросам.
Хэмилтон ничего не ответил. Он сидел в напряженном ожидании, на лице его читалось волнение.
– Так вот, речь о твоей жене, – начал Эдвардс, облизнув палец и перелистав какой-то доклад. – Я так понимаю, что с тех пор, как Сазерленд уволился, ты возглавляешь наш исследовательский отдел. Верно?
Хэмилтон кивнул. Его ладони, лежащие на столе, побледнели. «Словно я уже умер», – подумал он горько. Словно уже висел на виселице, которая выдавила из него всю жизнь и веселье. Висел, словно какая-то колбаса в темноте подвала.
– Твоя жена, – гулким голосом продолжил Эдвардс, в то время как его пигментированные ладони вздымались и падали, пролистывая страницы, – была определена как представляющая угрозу для предприятия. Вот у меня здесь доклад. – Он кивнул в сторону капитана заводской полиции. – Макфайф представил этот доклад. Я бы добавил: неохотно представил.
– Чертовски неохотно, – вставил Макфайф, обращаясь прямо к Хэмилтону. В его жестких серых глазах читалась мольба о прощении. Хэмилтон с каменным лицом проигнорировал его.
– Ты, конечно, – снова загремел Эдвардс, – знаешь, как устроена здесь безопасность. Мы частный концерн, но нашим покупателем является государство. Никто не покупает ракет, кроме Дяди Сэма. Поэтому нам надо быть начеку. Я ставлю тебя в известность об этом, чтобы ты мог сам решить эту проблему. Это в первую очередь твоя проблема. Для нас это важно только потому, что ты возглавляешь наши исследовательские лаборатории. Таким образом, это становится и нашим делом. – Он разглядывал Хэмилтона так, словно видит его в первый раз, – несмотря на то что лично нанял его еще в 1949-м, целых десять лет назад, когда Хэмилтон был молодым, талантливым, подающим большие надежды инженером-электронщиком с новеньким дипломом MIT.
– Значит ли это, – мрачно поинтересовался Хэмилтон, уставив взгляд на свои сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, – что Марше закрыт доступ на завод?
– Нет, – ответил Эдвардс, – это значит, что тебе будет закрыт доступ к засекреченным материалам до тех пор, пока ситуация не изменится.
– Но это значит… – Голос Хэмилтона растаял в потрясенной тишине. – Это же все материалы, с которыми я работаю.
Никто не ответил. Все управленцы компании попрятались по своим окопам, скрылись за бумагами. Лишь из угла доносился легкий звон кондиционера.
– Да будь я проклят, – внезапно произнес Хэмилтон, очень громко и четко. Формуляры удивленно зашелестели. Эдвардс искоса с любопытством глянул на него. Чарли Макфайф зажег сигару и нервно пригладил тяжелой ладонью свои редеющие волосы. В своей простой коричневой униформе он был неотличим от обычного дорожного патрульного с толстым брюхом.
– Предъявите ему обвинения, – сказал Макфайф. – Дайте ему шанс побороться, полковник. Есть же у него какие-то права!
Какое-то время полковник Эдвардс сражался с грудой информации в рапорте безопасников. Потом, побагровев от напряжения, он просто толкнул весь рапорт целиком через стол к Макфайфу.
– Ваш департамент составил это, – пробурчал он, явно желая умыть руки, – вы ему и скажите.
– Вы что, собираетесь зачитать это прямо здесь? – запротестовал Хэмилтон. – Перед тремя десятками людей? В присутствии всех до единого управленцев компании?