— Мне пора, владыка, — сказал с надгробия иеродьякон. — Нас не отпускают надолго.
— Иди, Амвросий, — тихо произнес первосвященник. — Прощай. И еще раз прости.
Дождавшись, покуда дух дьякона растворится в воздухе, владыка Церкви обрушился на магистра Ордена с гневной тирадой.
— Почему ты сразу не рассказал мне об этом?! — кричал он, потрясая посохом. — Почему ты ждал, покуда черная опухоль сатанизма не разрастется до немыслимых масштабов?! Неужели тебе приятно было все это наблюдать? Твой ученик, говоришь? Что ж, яблоко от яблони недалеко падает! Значит, ты всё-таки заодно с ними! И привел меня сюда лишь для того, чтоб посмеяться надо мной на пороге моего краха!
— Нет, — покачал головой Логвинов. — Я не один из них. За сегодняшний вечер у меня была масса возможностей убить тебя. Выбросить из машины, ударить тростью по голове, воспользоваться магией… Вспомни — ты целых пять минут стоял, повернувшись ко мне спиной! Сам захотел, чтобы было так! И я ничего не сделал…
— И правда, — пробормотал патриарх. — Прости…
— Я сам долгое время не мог понять, что происходит, — пояснил Логвинов. — Не так уж просто было увязать воедино Райшмановского и этих сатанистов. Они начали бушевать в 2000-м, а ведь последний публичный сеанс Геннадия прошел за десять лет до этого! Лишь много позже я догадался — это же подросли ребята, что во время его гастролей были еще детьми. Да и потом, откуда ж мне было знать, что эти сеансы продолжаются, что даже сейчас, будучи миллиардером и депутатом Госдумы, он, как и двадцать с лишним лет назад, но уже тайно, продолжает разъезжать по деревням и поселкам. И там, в актовых залах местных школ, внушает ученикам идеи сатанизма, а еще — повиновения своей персоне.
— Повиновения? Но ведь как раз Райшмановский — один из немногих, кто пытается с ними бороться. Ты смотрел сегодня политические новости? Сатанисты напали на него прямо в останкинской студии. Они ненавидят его и стремятся уничтожить!
— Все это — не более чем его тонкая игра, хитрая и подлая, — покачал головой писатель. — Это как если бы кто-то нанял вора и поручил ему похитить общее достояние, а после сам же «поймал» его и отдал на растерзание толпе, чтобы стать героем в ее глазах. Каким бы сильным ни был гипнотизер, он все равно никогда не сможет взять под контроль все население огромной страны. Гипноз очень плохо передается через телеэкран, а собрать перед собой все сто пятьдесят миллионов живьем — подумай сам, разве такое возможно? И даже если кто-то смог бы такое сделать — он все равно подчинил бы себе лишь несколько тысяч. Геннадий понимает это. Он хочет взять власть легальным путем, победив на выборах. Именно для этого ему была нужна вся эта заваруха с сатанистами.
— Теперь я все понимаю, — промолвил Патриарх. — Но все-таки, почему ты раньше мне не сказал?
— Твои люди делали все возможное, чтобы я и мои посланцы не могли приблизиться к тебе на пушечный выстрел, — ответил Логвинов. — Лишь сегодняшняя премьера расслабила вас настолько, чтобы я мог выйти из тени и оказаться рядом с тобой.
— Боже, как же слепы и глухи мы были! — воздев очи к небесам, горестно воскликнул Патриарх. — Но уж теперь-то все пойдет по-другому. Объединенные силы Церкви и Ордена смогут сокрушить гнусную шайку сатанистов! Постой… — опомнился Первосвященник. — Но ведь завтра выборы. А у Райшмановского зашкаливающий рейтинг. Да нас самих растерзают в клочья, если мы выступим против него!
— Ты прав, — печально промолвил Ярополк Логвинов. — Боюсь, что мы действительно опоздали.
Глава 11
В логове Дьявола
Роскошный автомобиль абрикосового цвета остановился у подножия здания в центре Москвы. Ночные улицы были пусты — за последние десять лет сатанинская орда приучила большую часть москвичей сидеть в своих квартирах, не высовываться и никому не открывать дверь. Но все было спокойно там, где появлялась эта машина. Дьяволопоклонники ни за что не рискнули бы помешать сидевшему в ней человеку ощущать себя полновластным хозяином жизни.