— Ничего, ничего, — махнул рукой Патриарх. — Достоверность информации в нашем случае куда важнее этики. Значит, это сделали наши враги. Вероятнее всего, эти двое ехали вместе с Амвросием на курском поезде…
— Почему вы так решили, владыка? — поинтересовался Макарий. — В Москве их тоже много.
— Операция проходила в обстановке строжайшей секретности, — слегка раздраженно молвил Патриарх. — О том, что Амвросий должен сегодня прибыть в Москву, знали только он сам я, ты, и еще несколько высших чинов епархии. Не думаешь же ты, Макарий, что среди нас мог затесаться предатель-сатанист? Или что у дьяволопоклонников имеется аппаратура, позволившая им перехватить адресованный мне звонок Амвросия? О, если это так, то мы должны звонить во все колокола. А вот в Курске его вполне могли отследить и послать вдогонку убийц. Он что-то очень важное узнал там, я чувствую, — владыка Русской Православной Церкви опустился в свое любимое кресло. — Это уже второй агент 777, погибший после поездки в Курск… Определенно, копать стоит именно там.
— Нам продолжать расследование? — уточнил Макарий. — Назначить нового 777?
— Нет! — отрезал Патриарх. — Это стало слишком опасно. Мы не можем больше рисковать нашими людьми. С сегодняшнего дня должность агента 777 упраздняется. Будем теперь действовать другими методами. Ступай, Макарий. Спасибо за добрую службу. Озаботься подготовкой отпевания для несчастного Амвросия.
— Но, святейший, это еще не все! — судя по тому, как переменилось в этот момент лицо иерея, сейчас он готовился сообщить самую неприятную из новостей. — Сатанисты больше не скрывают своей истинной сущности! Они теперь не только на улицах, а и в квартирах простых людей — грабят, насилуют, убивают и рисуют пентаграммы на стенах! Они повсюду! Милиция, похоже, бессильна!
— Господь всемогущий! — владыка резко встал со своего места. — Что ж, Макарий, это значит только одно — мы должны вступить с ними в открытое противоборство. Задействуй тайный резерв. Это официальное распоряжение.
— Слушаюсь! — Макарий быстро перекрестился, развернулся и, подобрав края рясы, бросился к выходу из патриаршей резиденции.
Глава 5
Ветер за оградой
2012
Утренний шмон прошел как обычно. Заточки зеки спрятали в щели между досками нар, пакетик с анашой притопили в параше, а сотовый телефон смотрящего, завернув в целлофан, засунули в задницу «петуху» Сане Охламошину. Колоду карт, с которой большая часть населения камеры коротала ночи и вечера, опытный щипач по прозвищу Груздь также вполне привычно засунул в карман одному из вертухаев в самом начале обыска. И ловко выдернул оттуда, когда охранники, не найдя ничего запрещенного, выходили из камеры.
После шмона зеки снова легли на нары и спали еще полчаса. Потом началась обычная тюремная жизнь. Кто-то заваривал чифирь, кто-то, обернув кулаки тряпицами, отжимался на бетонном полу. Саня Охламошин, избавившись от высокотехнологичного груза, возился в параше. Он должен был достать пакет с наркотиком, аккуратно развернуть и пересыпать «дурь» в новый. Да так, чтоб ни крошки не просыпалось мимо, и чтоб ни капли грязи из параши не пролилось на драгоценный запас. Да так, чтоб самому даже ногтем не прикоснуться к содержимому пакета. Иначе анаша будет считаться «запарафиненной» и непригодной к дальнейшему употреблению. За это «петух» получит грандиозную взбучку, а то и вовсе будет удавлен. Хотя, конечно, вряд ли его убьют — очень уж угодлив был Саня, когда ублажал смотрящего. Но рисковать все равно не стоит.
Охламошин угодил в низшую касту «опущенных» не за какой-то «косяк», совершенный уже в тюрьме. До того, как попасть сюда, Александр работал в милиции, что в глазах заключенных являлось «косяком» само по себе. Несколько лет назад он погорел на взятке и был уволен, а посадили Охламошина уже за разбойное нападение на продуктовый магазин. Время, прошедшее с момента увольнения, не позволило ему оказаться в специальной тюрьме для бывших сотрудников правоохранительных органов. Попал в простую, на общий режим. Некоторое время Охламошин успешно скрывал свое прошлое и даже заслужил среди заключенных кое-какой авторитет. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока в камеру не заехал щипач Груздь, которого Саня когда-то задерживал и допрашивал. Он-то и выдал блатной кодле бывшего «мусора» — святое дело для таких, как Груздь. Охламошину предложили выбор — стать «петухом» или повеситься. Тот сначала выбрал второе, но, когда ему поднесли свитую из разорванных простыней веревку, бросился в драку и разбил лицо одному из уважаемых зеков. После этого судьба его была решена уже окончательно. Пострадавший когда-то от него Груздь «пробовать» Охламошина не стал, но многие в камере не побрезговали. Так что, кукарекал теперь Сашка под нарами, исполняя в камере целых три функции — рабочего «петуха», парашника и живого тайника для мобильного телефона, при помощи которого камера держала связь со свободным миром, посылая на волю важные сообщения и занимаясь мобильным мошенничеством.