Можно было перевести дух и покрепче сжать в ладони серебряную бабушкину иконку. Выручил Царь-Космос, не подвел! Но ведь могут прийти и завтра?
«Разведчик весел и никогда не падает духом». На следующий день красный командир Еремеев добровольно вызвался поработать в канцелярии весь срок, оставшийся до выписки. А поскольку товарищи в черной коже не только увели людей, но и унесли часть документации, оставив после себя истинно революционный беспорядок, писарю-добровольцу представилась редкая возможность – воссоздать из Хаоса Космос, частью которого должна была стать его новая биография.
Серебряный лик с иконки смотрел сурово и мрачно. «Разведчик честен и правдив». Скаут не станет подделывать и воровать документы, русский офицер не побоится взглянуть в черный зрачок вражеской винтовки. Недаром лучших из лучших называли: «Те, кто умеют красиво умирать».
Но поручик давно уже не был прежним. Что красивого в смерти? Что за радость быть расстрелянным у ближайшего плетня, сгинуть без толку, без пользы? Романтика смерти – она для самоубийц, чтобы победить, требуется вначале выжить.
К выписке красный командир Еремеев подготовился основательно. Два комплекта документов – и оба почти настоящие. Печати, бланки, фотографии, даже всякая полезная мелочь вроде кружки с личным вензелем. Поручик не стал красть чужие жизни, он выдумал их заново, составив из обрывков разных судеб. Нет, он не создавал Космос, на такое сил не хватило. Работа больше походила на занятие безумного врача, сшивавшего новое тело из расчлененных трупов. Красные мертвецы щедро делились с «беляком». Впрочем, не только мертвые. Поручик внимательно приглядывался к своим соседям, пытался копировать чужую речь, жесты, улыбку, смех. Тонкая искусственная кожа постепенно становилась прочнее, твердела, прирастала к мясу.
Доктор Франкенштейн сотворил своего Монстра. Мертвое тело дрогнуло, разлепило тяжелые веки, отверзло очи, радостно ощерилось, радуясь дарованной жизни.
Франкенштейн улыбнулся собственному творению и пожелал Монстру удачи.
– Будь готов!
– Всегда готов!
* * *
– Рисурс, – задумчиво проговорил Виктор Вырыпаев, откладывая в сторону желтоватый лист бумаги, изукрашенный крупными, словно майские жуки, печатными литерами. Немного подумал и повторил, на этот раз по слогам:
– Ри-сурс.
Семен Тулак, в этот момент священнодействовавший около дымящегося чайника, недоуменно поднял голову:
– «Ри»? А я думал…
– Я тоже, – не без грусти согласился батальонный. – Но, как говорится, век живи, век учись. «Рисурс», причем непременно с прописной. На одной странице шесть раз. Нет, семь.
– А-а! Трудящиеся пишут? Читай, читай, гимназист!
Чай на этот раз решили заварить обычный, зато очень качественный, британского развеса, купленный все на том же Тишинском рынке. Как верно заметило начальство, хорошо поставленная контрабанда и вправду творит чудеса. К чаю прилагалось хрустящее «нэпмановское» печенье «Австр», купленное Виктором в ближайшем магазине на Тверской. Жестяная коробка была подозрительного фиолетового колеру, по которому вольно расположились легкомысленные силуэты крылатых девиц в белых одеяниях, напоминающих больничную простыню.
– Прочитал, – Вырыпаев отложил письмо в сторону. – Как ты говоришь, аж два раза. Ри-сурс…
Утро началось с «вермишели». Ротный сбегал в секретариат Научно-Промышленного отдела и вернулся с целой кипой писем. В одной руке унести не удалось, и ему в помощь придали наглого вида девицу с погасшей папиросой в зубах. Та свалила бумаги на стол, пояснив, что в ближайшее время писать станут еще больше. Три дня назад в «Правде» была напечатана статья, призывавшая всех партийцев к овладению техникой, а также к изысканию «научных резервов» на благо восстановления народного хозяйства СССР.
Изыскания определенно шли полным ходом.
В первой же стопке отыскались два проекта вечного двигателя, причем один – на основе использования «фактора суточного вращения Земли». Вырыпаев вначале посмеивался, но затем заметно скис. Семен, напротив, был в прекрасном настроении.
– Чего начальство сказало? «Не пропустите важное!», – наставительно заметил он, накрывая заварочный чайник белым вафельным полотенцем. – Народ партийный нам самое ценное доверил – свою мысль. Даже больше скажу – мечту! Так что ты, товарищ, пессимизм интеллигентский не разводи. «Разведчик трудолюбив и настойчив». Не забыл?