– Фонари были далеко. Я осмотрел перстень – обычное старое серебро очень высокой пробы. Светиться он не может, но я склонен в данном случае верить своим глазам. Итак, мы имеем дело с чем-то, его понять пока не можем. А значит, воздержимся от выводов…
Тут он снова закашлялся. Профессор не перебивал, но весь его вид выражал несогласие.
– И в-третьих, – заключил Семен. – Насколько мне известно, никакое поле не способно иметь твердость стекла. Вчера мы столкнулись с чем-то другим…
– С бесовским заговором! – охотно согласился Семирадский. – И вы туда же, Семен Аскольдович!
– А отчего нет? – вдруг подняла голову Берг. – Наши предки называли это «нечистой силой», но может, что-то в самом деле существует?
– И это надежда российской науки! – профессор взмахнул руками и, возмущенно сопя, выскочил из комнаты.
– Мне не повезло, – внезапно заговорил Лебедев, слушавший этот долгий спор молча. – Я не видел ничего, а значит, могу судить лишь с чужих слов. Но вот что я подумал…
– Нуте-с? – голова профессора показалась в дверном проеме.
– Гипноз. Этот тип в шинели – сильный гипнотизер. А пули господина поручика в него попросту не попадали.
– Ну уж нет! – возмутился Казим-бек. – Господин полковник, вы же знаете, как я стреляю!
– Это не так трудно, – заметил Лебедев. – А перстень… Почему-то он действует на этого типа отрицательно. Достаточно легкого раздражения, чтобы разрушить силу гипноза…
– А что? – согласился Арцеулов. – Господин полковник, по-моему, вы правы!
– Три вида истины! – прокомментировал Семирадский. – Научная, ненаучная и обывательская! Гипноз – типичное объяснение, когда других объяснений нет!
– А собаки уже во дворе, – внезапно заметила Берг, выглянув на улицу.
– Черт! Неужели мы не закрыли калитку! – Арцеулов вскочил, выхватывая револьвер. – Я сейчас, господа…
Собаки и в самом деле были уже во дворе. При виде капитана они тут же отбежали в сторону и беззвучно оскалились. Знакомые красноватые глаза недобро мерцали затаенным огнем.
– Гипноз, значит, – пробормотал Арцеулов, осторожно подходя к калитке. – Поглядим, какой тут гипноз…
К его удивлению калитка была заперта. Арцеулов вспомнил высокий глухой забор, окружавший дом и поневоле присвистнул. Первой мыслью капитана было перестрелять незваных гостей, но он тут же сообразил, что стрельба средь бела дня неизбежно привлечет внимание патрулей. Оставалось попросту выгнать заброд. Арцеулов распахнул калитку и в ту же секунду почувствовал резкое движение воздуха, как будто рядом пронесся сильный порыв ветра. Он взглянул во двор и обомлел – собак не было. Ростислав выглянул на улицу. Там тоже было пусто, лишь на снегу темнело несколько собачьих следов.
– Ну и ну! – Арцеулов, покачав головой, хотел было закрыть калитку, но внезапно ему показалось, что рядом кто-то стоит. Ростислав повернулся и вздрогнул. В глаза бросился зеленый цвет шинели и красные офицерские нашивки.
– Как дела, брат-вояк? – странный чех стоял у самой калитки и улыбался. Правда, глаза, как и тогда, в Нижнеудинске, показались Ростиславу какими-то тусклыми и неподвижными.
– Здравствуйте! – выдохнул Арцеулов.
– Надо уходить, брат-вояк, – чех вновь усмехнулся, но тут же лицо стало серьезным. – Вас нашли… Ты можешь уйти один. У твоих товарищей своя судьба. Учти – им не грозит смерть. Смерть грозит тебе.
– Я не уйду один, – покачал головой Ростислав.
– Хорошо, – кивнул легионер. – В подвале дома есть подземный ход. Он давно замурован, но кладка там новее и камни другие. Вы можете успеть. Спеши, они уже идут…
Арцеулов посмотрел на улицу, но не заметил ничего опасного. Он повернулся к странному чеху, чтобы спросить, наконец, кто он такой и что все это значит, но спрашивать оказалось некого – там, где только что стоял подпоручик, было пусто.
Разбираться было некогда. Капитан захлопнул калитку, задвинул засов и поспешил в дом. Его встретили тревожные взгляды. Казим-бек уже возился с пулеметом, заправляя ленту.
– Вы видели? – заспешил Арцеулов. – Собаки… Калитка… Они исчезли…
– Странно, – заметил профессор. – Я наблюдал. Вы вышли во двор, собаки отбежали…
– Да-да, – кивнул капитан, – а потом…
– Я смотрел на вас, сударь, – продолжал Семирадский. – Вы открыли калитку… Я не заметил никаких собак.
– Я тоже, – согласилась Берг. – Я смотрела на вас, а затем собаки исчезли.
– Это не важно, – прервал ее Лебедев. – Что вы увидели на улице, господин Арцеулов?
– Я разговаривал… – начал было Ростислав, но осекся.
– Но вы были там один! – удивилась Берг. – Вы постояли, поглядели по сторонам…