Фрол хотел сказать что-то, приличествующее моменту, но язык не слушался.
– Итак… Смелый рыцарь полковник Корф и простой советский человек Фрол Соломатин. Деникинский офицер и выродок-чуг…
– Не смей так меня называть! – взъярился Фрол. – Ты… Упырь… Ярт!
– Выбирай слова, чуг! Тут твои фольклорные фокусы с чесноком не помогут, как и ваша икона, полковник… Позвольте представиться – Всеслав Волков. Вы, кажется, меня искали?
– Он! Он! – зашептал барон. – Ночью… через дверь!..
Волков лишь усмехнулся, глядя, однако, не на Корфа, а на дхара. Светлые глаза недобро щурились.
– Надо было сразу догадаться, что ты чуг. Люди давно забыли заклятие запрета – да и тебе неоткуда знать его… Проклятые старики, они слишком поздно умирают! А вы, – повернулся он к Корфу. – Вы, дворянин, связались с… стыдно сказать, с кем!
– А вы? – отрезал очнувшийся Корф. – С кем связались? Я таких на фронте…
– Я воевал побольше вас, полковник, – прервал его Волков. – А теперь слушайте оба и не смейте перебивать…
Майор сделал несколько шагов по асфальту, брезгливо отшвырнув ударом ботинка подвернувшуюся под ногу консервную банку.
– Если бы мы хотели вас уничтожить, то не разыгрывали бы этот спектакль. Ты, чуг, не успел бы и руки поднять. Мне надо было поговорить с вами – и с господином Луниным…
Фрол дернулся, но краснолицый предостерегающе поднял руку:
– Я не сказал – убить! Вы мне вообще не нужны, но вы полезли в чужие дела, поэтому требуется кое-что объяснить. Мы не убивали и не хотели убивать старика Лунина. Я знал Николая Андреевича очень давно и… Впрочем, не это важно. Нам были нужны бумаги, и я не виноват, что у него оказалось слабое сердце. Его героический внук, кажется, решил объявить мне вендетту – и совершенно напрасно. Далее… Ваши мотивы, полковник, понятнее. Вы еще, наверное, не знаете, что долго жить в чужом времени нельзя. Где-то через месяц вам станет худо, а еще через пару недель вы просто распадетесь во прах, так сказать, вернетесь в свое естество. Вам нужен скантр? Обещаю, что недели через три я переправлю вас обратно, если, конечно, вы перестанете мне мешать. Это вообще не ваше дело – ваши дела у Деникина… А ты, чуг, напрасно вмешиваешься в человеческие споры… Надеюсь, все ясно?
– Ничего, ярытник, все равно до тебя доберусь! – с ненавистью выдохнул Фрол. Вместо ответа Волков рассмеялся и поманил девицу. Та, пошатнувшись, медленно встала.
– Господин майор, оставьте ее в покое! – потребовал Корф.
– В покое? – усмехнувшись, Волков щелкнул пальцами.
Девушка тут же упала на колени, затем, вновь встав, глубоко вздохнула, словно пробуждаясь от глубокого сна.
– Спасите! – прошептала она. – Не оставляйте…
– Очень трогательно, правда? – майор вновь щелкнул пальцами. Девушка застыла, глаза погасли, руки бессильно опустились вдоль тела.
– Покой ей не подарит никто… Иди!
Пошатываясь, словно большая, плохо сделанная кукла, она двинулась в глубину двора.
– Я не хочу воевать с вами. Будьте благоразумны!
Волков махнул рукой, не торопясь, направился следом.
С минуту Корф и Фрол не могли пошевельнуться. Затем, словно сбросив невидимые путы, они огляделись по сторонам и дружно перевели дух.
– Дичь! – пробормотал барон. – Почему он вас так называл, Фрол?
– Чугом? – понял дхар. – Долго рассказывать. Дразнили нас так. Не дхары, мол, а чуги – лешие, в общем. За такое у нас морду бьют…
– Да, – спохватился Корф. – Надо быстрее возвращаться! Правда, у Николая есть браунинг…
– И у деда его был браунинг! Ходу!
Они шли быстро, не тратя времени на разговоры. Внезапно Фрол оглянулся, затем еще раз.
– Что там? – не понял Корф.
– Не отстает, зараза!
Барон оглянулся. За ними, не торопясь, бежала большая черная собака.
– Фу, дрянь! – Михаилу пес тоже совершенно не понравился.
– Ну, я ее сейчас…
Внезапно обернувшись, дхар резко махнул рукой. Собака отскочила в сторону, оскалилась и беззвучно исчезла в ближайшей подворотне.
– Дрессированная? – осведомился полковник.
– Ага, – недобро ухмыльнулся Фрол, – встретил бы эту дрессированную ночью, закаялся бы в цирк ходить…
В подъезд они почти вбежали, мигом поднявший на четвертый этаж.
– О Господи! – только и выдохнул барон.
…Келюс лежал на полу рядом в дверью, ведущей в квартиру, прислонившись головой к стене. Разорванная рубашка намокла кровью, темные пятна расползлись по всей площадке…
– Дышит! – шепнул Корф, нащупывая пульс. – Чем это они его?
Дхар осторожно повернул голову Николая и тихо охнул: вдоль шеи тянулся глубокий неровный порез, покрытый запекшейся кровью. Полковник несколько раз прикоснулся к коже вокруг раны, внимательно оглядел рубец, вновь нащупал пульс.
– Артерия цела, но крови много. Однако, весьма странный порез…
– Это укус, – поморщился Фрол. – Надо его в квартиру отнести. Вот, елы, оставили одного!..
– Да бросьте! – вздохнул барон, обшаривая карманы Лунина в поисках ключей. – Вампиры бывают только в сказках или в романах господина Стокера. Это порез, а вот нож был каким-то необычным.. Ага, вот!..
Найдя в куртке Келюса связку ключей, он принялся возиться с замком. Нужный ключ никак не удавалось найти, и Михаил начал тихо злиться.
– Елы, – Фрол отвернулся. – Сказки, говоришь? В гробу я такие сказки видел! У-у, черти!..
– Не поминайте их, воин Фроат! – послышался знакомый голос. От неожиданности барон дернулся и выронил ключи.
– Варфоломей Кириллович! – вскрикнул Фрол, все еще не веря. – А мы вас искать собрались! Вы… Видите?
– Вижу…
Старик склонился над Келюсом, осматривая рану. Затем, встав, неодобрительно покачал головой:
– Худо…
Он легко провел рукой над лицом раненого. Келюс застонал.
– Черт! – ругнулся Корф, все еще мучаясь с замком.
– И вы не поминайте их, воевода, – сурово заметил Варфоломей Кириллович и, шагнув к двери, прикоснулся рукой к замку. Послышался щелчок, дверь приоткрылась.
Корф еле сдержался, чтобы вновь не помянуть нечистого. Вдвоем с Фролом они подняли Келюса и осторожно внесли в квартиру. Старик еще немного постоял на окровавленной лестничной площадке, опять покачал головой и зашел следом.
– Это он, – шептал между тем Фрол полковнику. – Экстрасенс который…
– Однако, – заметил барон. – Лихо это он с замком!
Лунина положили на диван. Фрол, поспешив в кухню, намочил полотенце, чтобы вытереть кровь, барон между тем продолжал осматривать рану.
– Пустяк, в общем, – бормотал он. – Порез, ерунда, у нас с таким даже в госпиталь не отправляли…
– Ошибаетесь, воевода, – возразил Варфоломей Кириллович, присаживаясь рядом. – Раны, вами виденные, на брани получены были. Меч милостив, он – только железо…
– Яд? – Корф невольно вздрогнул.
– Сие, к прискорбию, весьма вероятно, – старик провел рукой над раной. – Оттого и обморок…
– Это ярты! – воскликнул дхар, появляясь с полотенцем. – Мне дед рассказывал…
– Бросьте, Фрол! – буркнул барон, забирая полотенце и принимаясь аккуратно вытирать кровь вокруг раны. – Какие еще ярты? Просто разбойники. А Волков – не иначе гипнотизер, сволочь…
– Не ко времени спорить, – прервал их Варфоломей Кириллович. – Рана скверная… Как звать вас, воевода?
– Извините, – спохватился барон. – Полковник Корф. К вашим услугам, сударь. Чтобы короче – просто Михаил…
– Согрейте воду, воевода Михаил, – велел старик, вставая, – рану промыть должно…
Корф кивнул и отправился на кухню.
– Не верит он, – вздохнул дхар. – Сразу видать, что городской.
– И я во граде рожден, – возразил старик. – Не верит он, ибо разными словами одно и то же зовете… Ведомо вам, что от укуса яртова следует?
– Следует… – поморщился Фрол. – Теперь Француз… Ну, Николай… У них вроде как на привязи, волю потерял. А еще дважды, елы, укусят – он и сам яртом станет…
– Не станет, – спокойно молвил Варфоломей Кириллович. – Поберечься же не помешает.
Когда барон принес горячую воду, старик осторожно промыл шею и плечи раненого. Затем, еще раз недовольно покачав головой, достал небольшую серебряную иконку.