– Не в Барате, конечно, дело, – согласился с князем воевода Избор, – просто ты здесь, в Чернигове, как бельмо на глазу у Святополка и Владимира. Отдашь ты половца или не отдашь, разницы нет. На суд князей поедешь – в железо закуют, как это было с Всеславом Полоцким. Спор ведь идет о власти над Северской землею, и князья не будут стесняться в выборе средств.
– Владимир мне крест целовал! – возмутился было Олег, но, взглянув в насмешливые глаза воеводы, только рукой махнул.
Будь на месте сына Святослава другой человек, он, возможно, и поверил бы в искреннее желание братьев обсудить возникшие обиды миром да ладом. Но Олег слишком долго был изгоем, чтобы довериться чужому обещанию. Ведь без вины его гнали двоюродные братья все эти годы. Пусть спорил отец Олега князь Святослав о великом столе с князем Изяславом, но с какой же стати сын должен отвечать за вину отца, если вина вообще была. Ведь это не Святослав, а Изяслав кланялся римскому папе и звал чужие рати на свою землю. Изяславу, видишь ли, можно было вести поляков на Киев, а Олегу половцев и асов на Чернигов – нельзя. И чем же, скажите, поляки лучше половцев? Разве половцы разоряли Северскую землю? Разве грабили здешние веси и города? Коли хан Бунак Русь грабил, так пусть с него и спрашивают. Половецкие ханы и беки разными бывают, как и русские князья. Иные из них тоже готовы убить и гостя, и брата.
– Вот так и отпиши князьям Святополку и Владимиру, – зло бросил Олег. – Не бывать мне на их суде. И милости просить я у них не собираюсь. Сыновья Святослава войны не ищут, но и от войны не бегают.
– Союзники нужны, – спокойно произнес Избор. – На половцев ныне надежда плохая. Пока они от поражения оправятся, тебя князь в Чернигове стопчут.
– В Муром уйду, – процедил сквозь зубы Олег. – К брату Давыду.
– Выход, – кивнул головой воевода. – А еще я бы на твоем месте с Всеславом Полоцким договорился. У него на Изяславовичей и Всеволодовичей большой зуб. Ко мне человек приехал с той стороны. С ним можно будет отправить письмо к Всеславу.
– Что за человек? – насторожился Олег.
– Ведун Перуна.
– Ну, Избор, волчья твоя порода, – вспылил князь, – втравишь ты меня в новую беду. А если этот ведун угодит в руки Святополка или Владимира? Что тогда? Все про меня скажут, что отрекся-де Олег от веры, и ныне он не богу Христу молится, а бесу Перуну.
– И Перун не бес, и Христос не бог, – холодно отозвался Избор. – Не забывай, Олег Святославович, кому твои предки служили, и кем был Сокол, от которого ты свой род ведешь.
– Нашел, чем попрекнуть, – махнул рукой Олег. – Лучше уж от Сокола, чем от Волка.
– И тот Сокол, и тот Волк были из стаи Рода-Световида. Кланяться ему тебя не принуждают, князь, коли у тебя душа не лежит, но помнить ты об этом должен.
– Зачем ведун в Северские земли пожаловал?
– Это не моя тайна, князь, – пожал плечами Избор. – Скажу только, что ни Руси, ни Северской земли она не касается.
– Неужели Алексей Комнин что-то затевает? – прищурился на воеводу Олег.
– Не угадал, князь, – усмехнулся воевода. – О римском папе Урбане речь и о германском императоре Генрихе.
– Порода у тебя волчья, Избор, а взгляд орлиный, – вздохнул Олег. – Далеко глядишь.
– А как с письмом? – спросил боярин.
– Письмо к Всеславу будет, – твердо сказал Олег. – Мне союзник действительно не помешает.
Венцелина воевода перехватил на княжьем дворе и сделал сыну знак, чтобы не спешивался. Венцелин удивился, но остался сидеть в седле, спокойно глядя, как расторопный конюх подводит Избору вороного коня. Несмотря на пятьдесят прожитых лет, воевода взлетел на норовистого жеребца соколом. И перехватил у служки поводья сильной рукой.
– Разговор есть, – коротко бросил Избор, выезжая за ворота.
– А в Детинце нельзя было поговорить? – удивился Венцелин.
Воевода бросил на сына оценивающий взгляд и осмотром остался доволен. Хорошего сына родила ему Милица, жаль только, пожить с ней Избору долго не пришлось. Умерла она при родах, и даже искусные византийские лекари ей не помогли. А Венцелин выжил. И в двадцать семь лет вымахал в доброго молодца, косая сажень в плечах, русоволосого и зеленоглазого в мать. Женить его давно надо было, да все как-то недосуг. А теперь, видимо, не придется, ибо предстоит сыну Белого Волка Избора долгая дорога.