— Я видела плохой сон, — произнесла леди Милгид, отдавая фонарь дочери и отодвигая тяжёлый засов.
Аберте Милгид иногда снились вещие сны.
Об этом она никогда не говорила, но Лея, Фина и барон Милгид знали. После таких снов леди Аберта обычно была молчалива, молилась истово, ставила свечи всем богам, а потом говорила что-нибудь, будто невзначай, но настолько твёрдо и жёстко, что никому и в голову не пришло бы её ослушаться.
…Не ездил бы ты на охоту, Вальду. Не тот завтра день… Скажись больным.
…Не стоит нам пускать на этой неделе никаких людей на ночлег. В горах ещё вполне тепло, и в округе немало стогов с сеном.
Лея помнила, как на следующий день на охоте барона Дрэдфорда сбросила лошадь и кабан насадил его на клыки. И не только барона, но ещё и его племянника и слугу, прежде чем его уложил смертельный удар загонщика.
Или как постояльцы на ночь, с виду вроде приличные люди, закупщики провианта для королевской армии, на самом деле оказались ворами и убийцами.
А сегодня, после ночного визита ирдионских рыцарей, слова матери о том, что она видела плохой, сон прозвучали столь зловеще, что у Леи даже руки задрожали, едва не выронив фонарь.
Тяжёлая дверь подалась медленно, но отворилась без скрипа, пахнуло берёзовым дёгтем — кто-то предусмотрительно смазал дверные петли. И Лея подумала, что видимо, мать приходит сюда не в первый раз. От этого дурное предчувствие только усилилось.
Снаружи их окутало холодом и влагой, и в сером рассветном воздухе даже показалось, что они выдыхают облачка пара — осень приближалась неумолимо. Небо уже высветлилось, и сумерки медленно отступали, сгущаясь где-то у самой воды. Вдали над тёмными макушками деревьев, виднелась белая шапка Монаха. Окрашенная первым розовым лучом, она отчего-то показалась Лее кровавой.
После ночного дождя ручей наполнился водой почти до краёв, оставив незатопленной только небольшую каменную площадку перед дверью. Пахло сыростью и прелой листвой. Леди Милгид осторожно отвела руками длинные ежевичные плети и переплела их между собой. Приподнялась на цыпочки и, пошарив рукой по стене, что-то достала из-за каменного выступа. Она обернулась, и Лея увидела в руках у матери резную шкатулку из тёмного дерева.
— Повесь фонарь, — она указала рукой на крюк возле двери, — и иди сюда.
— Мама, объясни, наконец, что происходит?! Что за сон ты видела? Сон — обо мне? — тихо спросила Лея.
— О тебе, девочка моя. О тебе. И это был очень плохой сон. Присядь. Сюда, ближе к воде и дай руку.
Лея протянула руку, не задумываясь. Леди Милгид достала из шкатулки украшение, кулон на цепочке похожий на маленькое серебряное веретено с тёмным камнем внутри, и острым концом уколола ей палец.
— Что ты делаешь?! Мама!
— Тссс! Тише! Опусти руку в воду, — и, удерживая веретено за цепочку, леди Милгид, опустила в воду и его. — Ты что-то видишь?
— Мама! Это же айяарская магия?! — сдавленно прошептала Лея, вспомнив ночной визит рыцарей Ирдиона и холодея внутри от страха.
— Тссс! Опускай руку! — она потянула дочь за запястье. — Наклонись к воде и смотри.
Лея встала на колени и склонилась к ручью. И хотя при первом прикосновении вода обожгла ледяными иглами, но потом, её руку медленно окутали совершенно ощутимые тёплые струи. Как будто кровь из пальца, попав воду, согрела её.
— Что ты видишь? — прошептала леди Милгид почти у самого уха дочери. — Смотри. Это должно быть или прошлое, или будущее…
Поначалу это была просто тёмная вода. Она шумела, заглушая все звуки, и разбиваясь на повороте о камни, оседала мельчайшими каплями на лице и волосах. Лея моргнула, всматриваясь и…
Ей никогда такого прежде видеть не приходилось. Казалось, вода в ручье начала нагреваться и парить и от её поверхности стал медленно подниматься туман. Этот туман стелился над водой, растекался в стороны обволакивая леди Милгид, и берег, и камни, и ежевичные ветви с гроздьями уже подсохших ягод, пока всё окончательно не исчезло.
— Что ты видишь? — снова услышала она голос матери.
— Ничего. Просто туман…
— Смотри внимательнее.
Туман вдруг стал редеть, спускаться вниз, и Лея увидела…
…творение лаарских каменных шептунов — величественный мост в три пролёта, словно спина зверя, приготовившегося к прыжку… Массивные кружева перил и по обе стороны гранитные статуи волков. Их каменные морды подняты вверх и открытые пасти застыли в безмолвном вое…
Внизу течёт река и теперь туман клубится над ней, он поднимается медленно вверх, поглощая величественный мост. И вот уже не видно ничего, кроме…