Кто бы знал истинную причину столь тщательной подготовки! Он и Урлаха отпустил уже только тогда, когда тянуть дольше стало невозможно.
И теперь в запасе оставалось дня три-четыре, не больше — ровно столько, как обещал проводник от Туров, займёт дорога в лаарский тыл. Дозорные не спускали глаз с вершины, на которой должен запылать сигнальный костёр. Так что всем оставалось только ждать: кто точил оружие, кто травил байки, кто спал. А генерал спать не мог.
На душе скребли кошки, и лишь одна мысль не покидала его головы: только бы у Дарри всё получилось…
Хотя в успех этой вылазки в стан врага Арджент Альба верил очень слабо. Слишком дикие эти горы, и слишком они враждебны к чужакам. И времени было у его капитана в обрез.
Так что этот дайкан был благословением небес: холодный северный ветер принёс им небольшую отсрочку штурма, а для генерала теперь важен был каждый день. Но и тянуть дальше, не вызывая подозрений, стало уже невозможно. Зима в горах подбиралась быстро, день за днём отвоёвывая себе понемногу занятые солдатами высоты. Выше шатров уже лежал тонкой коркой первый хрустящий снег. Королевский астролог не соврал: зима в этом году наступила рано и по приметам оттепелей не предвиделось. Так что, если в итоге генерал проиграет в этой битве — штурм придётся оставить до весны. Ведь кто такой генерал Альба против зимы в горах? Даже королева понимала, что против этой напасти он бессилен. И только Биржил, кузен королевы, торчал целыми днями с подзорной трубой у кромки снегов, разглядывая далёкие остроконечные вершины и лаарских дозорных на них. Но даже он понимал, как мало могут лошади и люди генерала против метрового слоя снега. Биржил строчил депеши королеве, генерал писал отчёты, но раз в два дня адъютант раскладывал карту и чертил на ней линию, показывающую, куда спустилась граница снегов. А она приближалась неумолимо.
С датой штурма сегодня, наконец, определились. Отряд Урлаха должен быть на той стороне хребта аккурат к полнолунию, и после того, как снимет лаарские заставы, то подаст сигнал к штурму.
А генералу оставалось только молиться всем богам и надеяться на чудо. И на своего лучшего разведчика Дарри Абалейна.
И чудо случилось.
Барк выгреб золу в таз, но только вышел за полог шатра, как снаружи раздалось зычное:
— Смотри куды прёшь, дубина! Разуй глаза! Вечно путаешься под ногами! — и генерал без труда узнал раскатистый голос Бёртона.
В тот же миг кто-то отдёрнул полог и в шатёр вместе с холодным воздухом ввалились четверо мужчин.
— Вот каналья! Дарри?! Жив?! — генерал вскочил, едва не перевернув жаровню и бросился навстречу своему капитану, порывисто обнял и тут же отстранился, глядя на его красное от холода лицо. В тепле шатра снежинки, осевшие на волосах, сразу превратились в капли, и Дарри, стянув перчатку, вытер лоб тыльной стороной ладони.
— Да жив я, жив! Что мне сделается-то! — ответил капитан с усталой усмешкой.
Рядом с ним из полумрака появился Бёртон, а затем Ард и Терри затащили внутрь какой-то тюк и бросили прямо у порога.
— А это что? — спросил генерал. — И… где Кайя? Она с вами?
— Тут такое дело, ваша милость, — пробормотал Дарри, — не для чужих ушей, отошлите охрану, надо бы потолковать с глазу на глаз…
Дарри обернулся, махнул своим людям, чтобы они вышли и, сняв с себя тяжёлый плащ из валяной шерсти, положил его на походный сундук. Затем подошёл к огню и протянул руки, а у генерала внутри всё похолодело. Он бросил ещё один взгляд на тюк, оставленный у порога, и только сейчас отчётливо разглядел, что никакая это не поклажа.
На полу лежал связанный человек. И судя по хорошим сапогам и полам камзола, расшитого серебром — это был не простой лаарский солдат.
Генерал выглянул наружу из шатра, отослал охрану и людей капитана, и даже Барку велел ближайший час на глаза не показываться.
— И кто это?
— Это Дитамар Сколгар, князь Лааре, — произнёс Дарри, не оглядываясь, когда генерал вернулся в шатёр. — Наш трофей. И тот самый Зверь, которого я искал все эти годы. Его я и привёз взамен вашей дочери.
— Взамен? — голос генерала прозвучал хрипло.
Он подошёл ближе и остановился по другую сторону жаровни, не сводя с Дарри напряжённого взгляда. И вопрос, который он хотел задать, но не решался, казалось, просто звенит поверх горящих углей.
— Она жива, — Дарри сжал и разжал руки несколько раз, разгоняя кровь в пальцах, — и более того, теперь она жена верховного джарта Лааре — Эйвера Сколгара. И никто её теперь не тронет.
Дарри поднял тяжёлый взгляд и посмотрел на генерала в упор.