Глава 3. «Живи незаметно»
— Рошер? Ты знаешь в лицо Старшего аладира Ордена? — с удивлением спросила Лея. — Но… откуда?
— Тише! — Аберта Милгид приложила палец к губам. — Не буди лихо, пока оно тихо. Не стоит даже упоминать вслух это имя. Иди спать. А я помолюсь богам, чтобы эта чума миновала наш дом и он больше не вернулся.
— И это всё? — на лице у Леи появилось упрямое выражение, и леди Милгид встала, и тоже прищурилась в ответ, сцепив руки замком.
Мать и дочь умели противостоять друг другу.
— Чего же ещё ты ждёшь?
— Ответов! Почему ты велела мне притвориться больной? — твёрдо спросила Лея. — Почему соврала про отца?! Почему назвала чужое имя? Я Лафорт, а не Рюмон! И я никуда не пойду, пока ты всё мне расскажешь!
— Ты упрямое и глупое дитя, — не менее твёрдо ответила леди Милгид. — Меньше знаешь — крепче сон. Помолись и иди спать. Надеюсь, боги нынешней непогодой как следует утомят этих господ в белых плащах. И не забивай голову всякими пустяками, матери виднее от чего нужно оберегать своих дочерей, — леди Милгид поправила выбившийся локон из тугой косы светлых волос. — Да мало ли чего могло показаться этим рыцарям?! Они ночью посреди бури рыскают по Предгорью, да ещё во главе со Старшим стражем! И уж точно они не рады такому путешествию под дождём! А ты, как назло, точь-в точь подходишь под описание той ведьмы. Темноволосая, стройная, красивая, таскаешь мужское платье! Владеешь оружием и языкастая не в меру! Много ли надо, чтобы послать тебя на костёр, глупая?! И за меньшее сжигали! Потому я и соврала. Иди спать.
Леди Милгид потуже затянула пояс домашнего платья. Камин давно угас и по полу вовсю гуляли сквозняки.
— У меня глаза синие! А у ведьмы карие, я слышала, как ты зачитывала описание вслух, — ответила Лея упрямо. –
— Глаза! Нашла за что цепляться! Кто там смотрит ведьмам в глаза! Уж коли сам аладир прискакал на край света в Милгид, значит на эту ведьму облава по всему Предгорью, а то и по всей Коринтии! И поверь, ради такого дела могут и всех похожих девиц прихватить, чтобы уж наверняка. Бросят в темницу, да будут разбираться потом. А может, и не будут, сожгут на всякий случай. Говорю же, ты ещё дитя! Не видела, что бывает. Иди спать, не стой тут на сквозняках!
Леди Милгид развернулась, подхватила канделябр, и собралась уже было удалиться, но Лея забежала вперёд и преградила ей путь на лестницу.
— Я не дитя, матушка! И я уже давно не дитя. Я живу в Рокне. Одна! А это большой город, и в нём много разных людей. И учусь я прилежно, так что я вовсе не глупая. И глаза у меня есть! Не говори, что я ничего не видела. Я знаю, кто такие господа в белых плащах и, может, даже получше тебя, и знаю, что бывает за ложь им! И ты знаешь, — Лея понизила голос. — А раз ты, не побоявшись костра, соврала им в нашем доме, на то, значит, была очень важная причина. И касается она меня. Думаешь, я не знаю, какое у тебя бывает лицо, когда тебе страшно? И голос… Так что лучше расскажи мне правду, так ты убережёшь меня от опасности лучше, чем этой ложью.
Пламя свечей трепетало от сквозняка, и сквозь закрытые ставни было слышно, как на улице усиливается дождь. Лея смотрела в глаза матери и видела её колебания. С дочерью леди Милгид никогда не бывала откровенной и сейчас не собиралась, но в этот раз что-то изменилось. Она оглянулась, словно хотела удостовериться, что их никто не услышит, а потом покачала головой и произнесла жёстко:
— Всё горе от твоего ума, Лея, да простит меня Мирна-заступница! И от упрямства! А от него даже больше! Нет ничего хуже упрямой и умной женщины! — леди Милгид подбоченилась и добавила, понизив голос. — Вот ума бы тебе поменьше боги даровали, да побольше покорности — было бы куда лучше. Вот ты бы и послушалась меня, вышла замуж за барона из Броха, который к тебе сватался. Или за ирмелинского князя Ройгарда Лардо, да пребудет он теперь в светлых садах Миеле. Или за купца из Лисса, мало ли партий подходящих! К тебе вон каждый день с намёками гости наведывались. Была бы ныне замужней, уважаемой женщиной, а не горбилась над книгами у парифика Сирда! Никакие бы рыцари не страшны были.
Леди Милгид говорила так яростно и взмахнула канделябром так сильно, что горячий воск полился на пол и две капли попали Лее на руку. Лея никогда её такой не видела, и от неожиданности даже попятилась, шагнув на ступеньку выше.
— О чём ты, мама? — спросила она с удивлением. — С чего бы мне бояться рыцарей? И при чём здесь моё замужество? Не хочу я замуж барона из Броха! И за купца не хочу! А Ройгарда Лардо вообще медведь задрал, и была бы я уже вдовой! Я хочу учиться! Мне это нравится! И потом, ты сама же говорила, отец хотел, чтобы я училась. Он так тебе наказывал перед смертью и даже денег на это оставил. Разве нет? Так в чём ты меня упрекаешь?