— Разрыв был событием физического порядка, — решительно проговорила Бисеза. — И не важно, какой мощности сила за этим стояла. Это физика, а не магия, не что-то сверхъестественное. Поэтому это явление должно объясняться с точки зрения законов физики.
— Но, — возразил Абдыкадыр, — совсем не обязательно речь должна идти о нашей физике.
Бисеза усталым взглядом обвела храмовое святилище. Она так жалела о том, что теперь с ней нет телефона. Он бы, глядишь, что-то ей объяснил.
Абдыкадыр и Джош — испуганный, с широко распахнутыми глазами — устроились в уголке святилища. Бисеза знала, что Джош ненавидит это место — и не только из-за того, что здесь висит зловещее Око, а потому, что Око отбирало ее у него. Сейчас Джош пил из фляжки чай с молоком, по-английски, а Бисеза пыталась объяснить ему и Абдыкадыру суть своих новых предположений насчет Ока и Разрыва.
Бисеза сказала:
— При Разрыве были повреждены пространство и время. Они разорвались, а потом снова соединились. Это нам известно, и мы это способны понять. Пространство и время в каком-то смысле реальны. Пространство-время, например, можно искажать с помощью достаточно сильного гравитационного поля. Эта «материя» прочна, как сталь, но все-таки это возможно…
Но если пространство-время — это материя, то из чего она состоит? Если присмотреться получше — или если подвергнуть эту материю достаточно сильному искажению и складыванию… в общем, увидишь что-то вроде зернистости. То есть пространство и время представляют собой нечто вроде тканого ковра. Фундаментальными составляющими этого ковра являются струны — микроскопические струны. Эти струны вибрируют, а виды вибраций и тон струн — это частицы и энергетические поля, наблюдаемые нами, и это их свойства — например, масса. Струны могут вибрировать по-разному, они могут издавать множество нот, но некоторые из них, имеющие самый высокозаряженный строй, не звучали со времени зарождения Вселенной.
Вот так. Но струнам нужно пространство, чтобы вибрировать — не наше собственное пространство-время, которое представляет собой музыку струн, но некое абстрактное пространство. Многомерный пласт. Стратум.
Джош нахмурил брови. Ему явно было непросто понимать ее.
— Продолжай.
— То, как устроен пласт, его топология управляет поведением струн. Это что-то вроде скрипичной деки. Красивый образ, если задуматься. Топология — это крупномасштабное качество Вселенной, но оно определяет поведение материи в мельчайшем масштабе.
Но представьте себе, что взяли и просверлили в деке дыру — произвели изменения в структуре пласта-подложки. Сразу возникнут изменения в звучании струн.
Абдыкадыр сказал:
— Эффект этого изменения мы и наблюдаем в мире…
— Вибрации струн управляют самим существованием и качествами частиц и полей, составляющих наш мир. Как только изменяется звучание струн — меняются и эти качества. — Бисеза пожала плечами. — Например, может изменяться скорость света.
Она рассказала о допплеровских сдвигах при измерениях отражения света от поверхности Ока Мардука. Вероятно, это явление служило проявлением изменений на уровне стратума.
Джош наклонился вперед и очень серьезно спросил:
— Но Бисеза, как же быть с казуистикой? Существует буддийский монах, о котором рассказывал Николай. Старик, живущий бок о бок с самим собой — подростком. А если бы этот старик-лама вздумал убить мальчика — тогда и он сам бы перестал существовать, исчез бы? А еще есть бедолага Редди. Он погиб и, следовательно, не сможет написать те рассказы и стихи, которые, как ты утверждаешь, хранятся в памяти твоего телефона! Что скажет твоя физика струн и скрипичных дек об этом?
Она вздохнула и потерла пальцами лоб.
— Мы говорим о разорванном пространстве-времени. Тут другие правила. Джош, ты знаешь, что такое — черная дыра? … Представь себе, что звезда сжимается, становится такой плотной, что ее гравитационное поле сильно возрастает, и в конце концов даже самая мощная ракета не может преодолеть притяжение этого поля. В итоге это притяжение не в силах преодолеть даже свет. Джош, черная дыра — это прореха в правильно сотканном ковре пространства-времени. Она поедает информацию. Если я брошу какой-то объект в черную дыру — камень или последнее издание полного собрания сочинений Шекспира, все равно — почти вся информация об этих предметах утратится безвозвратно. Останется только масса, заряд и скорость вращения.
Так вот. Интерфейсы между отдельными участками Мира, выхваченными из разных эпох, конечно, не походили на горизонты событий[32] черных дыр. Но они были разрывами в ткани пространства-времени. И возможно, информация каким-то образом утрачена. Вот откуда взялась казуистика. Я думаю, что на Мире постепенно формируется новая реальность. Образуются новые причинно-следственные цепочки. Но эти цепочки — часть этого мира, этой реальности, они не имеют никакого отношения к миру былому… — Она потерла усталые глаза. — Лучше не скажу. Невесело, правда? Самая продвинутая физика не дает нам ничего, кроме красивых образных сравнений.
Абдыкадыр осторожно проговорил:
— Ты должна все это записать. Скажи Евмену, пусть приставит к тебе писца, чтобы он все это записывал.
— На древнегреческом?
Бисеза гулко рассмеялась. Джош вмешался.
— Мы про Разрыв все время рассуждаем с позиции «как». Но я никак не могу понять «почему».
— О, у этого была цель, — ответила Бисеза и укоризненно глянула на Око. — Просто мы пока еще не выяснили, какая. Но они где-то есть — за Очами, за всеми Очами. Они следят за нами. Может быть, играют нами.
— Играют?
Бисеза проговорила:
— Ты разве не замечал, как то Око, на которое наброшена сеть, экспериментирует с обезьянолюдьми? Они носятся по своей треклятой клетке, как крысы с датчиками в голове.
Джош задумчиво произнес:
— Может быть, Око пытается… — Он беспомощно развел руками. — Как-то их стимулировать. Поднять на более высокий уровень развития.
— Ты им в глаза посмотри, — холодно отозвалась Бисеза. — Какое уж тут повышение уровня. Да нет, они просто соки высасывают из этих бедняжек. Очи здесь не для того, чтобы давать. Они здесь, чтобы отбирать.
— Но мы — не обезьянолюди, — заметил Абдыкадыр.
— Верно. Но может быть, над нами они экспериментируют более тонко. Может быть, особенности Ока — такие, как его неэвклидова геометрия, — представляют для нас всего лишь коробку с головоломками. А ты думаешь, это просто совпадение, что Александр Македонский и Чингисхан столкнулись здесь? Чтобы два величайших полководца в истории Евразии встретились в бою случайно? Да они смеются над нами. Может быть, они только для того всю эту чертовщину и затеяли — чтобы над нами похихикать.
— Бисеза, — Джош взял ее за руки, — ты считаешь, что Очи — ключ ко всему происходящему. Что ж, я тоже так думаю. Но ты позволяешь этой работе разрушать тебя. Что от этого хорошего?
Она встревоженно посмотрела на него, перевела взгляд на Абдыкадыра.
— Что вы задумали, выкладывайте.
Абдыкадыр рассказал ей о запланированном Александром походе в Европу.
— Пойдем с нами, Бисеза. Такое приключение!
— Но Око…
— Оно никуда не денется и дождется твоего возвращения, — заверил ее Джош. — Можно кого-то другого приставить к нему, чтобы продолжать твои наблюдения.
Абдыкадыр добавил:
— Обезьянолюди не в состоянии покинуть свою клетку. А ты человек. Покажи этой штуковине, что она не может тобой управлять, Бисеза. Выйди из клетки.
— Дерьмо собачье… — устало проговорила Бисеза. И добавила: — Кейси.
— Что-что?
— Придется Кейси взять на себя эту лабораторию. Не кому-то же из македонян это поручать. И не кому-то из британцев — это будет еще хуже, потому что британец будет уверен в том, что во всем тут разбирается. Абдыкадыр и Джош переглянулись.
32
Горизонтом событий называется поверхность с радиусом, равным радиусу Шварцшильда, окружающая черную дыру, — то есть та поверхность, за которой, образно говоря, «что упало, то пропало».