— Во-первых, отвечающий за безопасность айрини, царь — я, а не Мидмарк. Во-вторых, это общее решение срединных царей. Пыль предшествует вселенской Слизи, самодостаточной цивилизации илли. Вспомни судьбы прошлых цивилизаций: майя, острова Пасхи, божественной Гардарии на Урале. Они ведь ушли из срединной страны на поверхность во исполнение Закона десяти дней и не боялись Пыли. Где они? Блокировка дорог, ведущих к нам с поверхности Земли, вынужденная мера — Карантин. — Ясон неодобрительно взглянул на Альяму и сухо добавил: — Тебе уже пора уйти в свои покои, через два часа начинается время субботы.
— Я уйду. — Пятничная супруга возмущенно вскинула голову, поняв намек Ясона. Субботнюю Кьиль он вряд ли отправил бы в свои покои за два часа до встречи с воскресной Элулой. — Но я должна тебе передать мнение женщин твоего народа. Оно заключается в том, что мы не можем отрезать себя сегодняшних от наших прошлых исторических ошибок. Мы не должны оставлять поверхностных один на один с пылью и тлёй, так же мы не должны склоняться к новой интерпретации прошлого. Это опасно не только для тебя, Ясон, но и для меня лично. Ты же знаешь, что вместе с отстраненным от власти царем в Шамбалу сбрасывают и жену дня, в котором его свергли. К тому же неизвестно, что скажут Хартийные Женщины.
— Я постараюсь, чтобы меня отстранили от власти в понедельник, — хмуро произнес Ясон и отвернулся от мотыльково-хрупкой Альямы. — Иди. Я сегодня встречусь с Мидмарком и попрошу его заклинаний на встречу с Хартийными Женщинами. Эти бессмертные тетки могут вывести из себя даже сантахирурга, не то что меня. Ну иди же, иди к себе, — он махнул рукой.
— Прости меня, — начала говорить Альяма обычные, произносимые женами дня перед уходом на шесть дней, слова прощания, — за неслышание твоего голоса внутри себя, за недостаточное восхищение чистотой твоей души, за отвлечение своего внимания от тебя. Прости меня. Царь, и отпусти печалиться о себе.
— Иди и достойными деяниями ознаменуй следующую пятницу нашей встречи, — отвернулся от нее Ясон.
Народ айрини был представлен царем Ясоном и пророком Мидмарком, сантахирургом — ординатором Брухом и десятником Галактиком, учителя бессмертия таяшаки представлены тетраэром Музи и плеядером Друнвалом, гурсилахи выставили биополара Алона и фермаса Гаяна, ситерианки из Драгоценной Амазонии ограничились представительством жрицы Кометарии, хаостёры, розоватор Пан и сегментарий Шишик, двухмерно прильнули к столбам сознания посередине зала Преддверий, агатовые семеоники Фло и Тог, воеводы пещерного города Шумерки, не мигая смотрели своими огромными зелеными глазами на стоящего возле входа в залы Аменти Белого Гада, стража и слугу Хартийных Женщин, возлежащих в залах Аменти, погруженных в глубь земли на четыре тысячи пятьсот километров. Дзжоги и люди поверхности были «представлены» скамьей, на которой лежал убитый Белым Гадом далай-лама. Элохимы избегали приближаться к залам Аменти, бледные демиурги делали вид, что это их не касается, и поэтому ни те и ни другие не пользовались абсолютным авторитетом среди представителей качественного человечества.
Ясон, впрочем, как и Мидмарк, знал, что «Залы Аменти» находятся на один пространственный обертон выше вибрационного уровня Земли и что это скривленное пространство с одним входом и опущенным до вибрационного уровня Земли выходом, который очень хорошо знаком и близок всем людям поверхности, постоянно и ошибочно наделяющих его и входными функциями. Ни один поверхностный человек не избежал этого выхода, ибо из него выплевываются в жизнь младенцы.
— Совершенству требуется придурь энд кликушество, — рассмеялся Мидмарк, вызвав недовольное ворчание Белого Гада. — Чтобы там ни говорили сантахирурги, но старина Теги как раз тот уровень придурка, который уместен в столь почтенном и сиятельном обществе, как наше. Теги! — позвал он взъерошенного, похожего на ежика, старосту небольшого, всего сто пятьдесят особей, племени хоторов, которые не имели даже территории и были просто в услужении у тех или иных царей. — Что тебе нужно от Хартийных Женщин?
— Меня позвали, — настороженно покосился на Мидмарка Теги. — Я придуман одно изобретение, а люди на поверхности выбросили его на свалку и чуть не посадили в тюрьму, ограничившись психиатрической больницей, того, через кого я хотел его внедрить среди поверхностных. А теперь меня позвали и будут ругать, — он испуганно покосился на Белого Гада, — за то, что я придумал изобретение…