— Твёрдой поверхности у гиганта нет, — продолжал читать лекцию куратор. — В самом низу расположен слой водяного льда. Странная смесь, такого больше нигде не встретишь. Вечная ночь. Ничего не видно. Минус сто тридцать. Ещё глубже — слой металлического водорода. Вот на этих уровнях и дрейфует седьмая станция, Ингвар.
За окном сгустилась мгла.
— Всего их десять, — куратор на секунду задумался. — Жутко дорогие штуковины, насколько мне известно. Концерн планирует ввести в эксплуатацию ещё парочку, но это случится лет через пятнадцать-двадцать. Огромные затраты. Две трети электронной начинки — земные. Гранский, как ты помнишь, мечтает о независимости. Вкладывается в компании, ворующие у нас технологии. Чтобы соскочить с «железной» иглы.
— Поэтому тянет время, — кивнул Фальк.
— Верно.
— Как они туда добираются? — Ингвар всматривался в заоконный мрак. — Неужели на шаттлах?
Куратор покачал головой.
— Обычные шаттлы не приспособлены к этим условиям.
— Тогда на чём?
— Скоро узнаешь, — Стейвей многозначительно улыбнулся.
Перед глазами Ингвара всё ещё вращались потоки чудовищных атмосферных ураганов БКП.
— Итак, платформа, — агент постарался отвлечься от навязчивой картинки. — Что с ней не так?
— Ты же знакомился с делом.
— В общих чертах. Старатели устроили забастовку. Перекрыли поставки водородных брусков. Такое случалось и прежде. Наверняка профсоюз уже подготовил пакет требований, и концерн вступил в переговоры с их лидерами.
— Это всё?
Фальк наморщил лоб, вспоминая.
— Они никого к себе не пускают. Дрейфуют где-то в районе БКП, сменили курс и отключились от общей координационной сети. Пропали с радаров, можно сказать.
— Дальше, — куратор нетерпеливо махнул рукой.
— Составили какое-то послание. Городу и миру, — Фальк хмыкнул, вспомнив устаревшее выражение. — Ах, чуть не забыл. У них там заправляет религиозный фанатик, понимающий Речь. Так они заявили. Мол, некое божество, обитающее в недрах газового гиганта, говорит с ними через этого парня.
— Вот, — куратор улыбнулся. — С этого нужно было начинать.
Фальк уставился на человека, которого всегда считал образцом здравомыслия. Краем сознания агент отметил, что тьма за окном вновь сменилась ликом Юпитера, по которому лениво ползла тень одного из спутников. Судя по всему, Ганимеда.
Стейвей не отвёл глаза. И чётко произнёс:
— Члены экипажа станции верят в то, что газовый гигант обладает разумом. Они полагают, что этот сверхразум намного превосходит нас в развитии. Речь этого существа могут понимать лишь избранные. Так они говорят.
— Бред, — не выдержал Фальк.
Конечно, он сталкивался на разных планетах с сектантами и фанатиками. Большинство из них мыслило догматами, а посему было ограничено в манёвре. Прочти священный текст фанатика — и ты поймёшь его душу. Сможешь предсказывать его действия. Эту несложную истину Фальк усвоил задолго до перевода в Департамент.
— Я тоже так думал, — грустно улыбнулся Стейвей. — Но есть и другие факты. Дико секретные. Так что придётся повысить твой уровень допуска, а уж затем продолжать разговор.
Европа. Верхняя Арктида. 14.09.2150
Город врезался в толщу льда, занимая всё пространство между космической пустотой сверху и водами архаичного океана снизу. Город постоянно ширился, обзаводился новыми отростками и коммуникационными магистралями. Вместе с этой исполинской раковой опухолью раздвигались и силовые поля. Наномеханизмы цементировали лёд в жилой зоне, деловито редактируя молекулярные решётки. Весь этот организм, казалось, жил отдельно от людей и не очень-то нуждался в их присутствии.
Арктида была построена в северном полушарии Европы. Юг не был безопасным — вырывающиеся на поверхность ледяной корки гейзеры представляли серьёзную угрозу для человеческих поселений. Основатели европейских полисов долго сомневались в целесообразности колонизации. В итоге победил здравый смысл — в океанических глубинах существовала жизнь. Вода и кислород — основы всего сущего. Этим нельзя пренебрегать. Трёхмерное моделирование показало, что в ледяном панцире можно закрепиться.