С противоположной стороны дороги раздались орудийные выстрелы.
— Восемьдесят восемь, — определил Ягер по звуку. — Хорошо.
Майнеке отлично понял своего командира.
— Значит, они могут сделать залп, а потом убраться отсюда ко всем чертям?
— Ты понимаешь все с первого раза, сержант. Они легко меняют позиции — гораздо быстрее, чем большие пушки. — Ягер немного помолчал. — Ящеры умеют вести ответный огонь как никто другой.
— Какая грустная истина, верно, господин полковник? — со вздохом согласился Майнеке. — Иногда создается впечатление, что они в состоянии забить гвозди в твой гроб, находясь на другом конце света. Если бы их было больше и они знали, как следует обращаться с такой классной техникой…
— Нам бы уже давно пришел конец, — закончил Ягер.
Майнеке расхохотался, хотя полковник сказал чистую правду. Снизу донесся смех Вольфганга Эшенбаха, заряжающего, крупного светловолосого деревенского паренька. За день он не произносил и дюжины слов.
Кроме очевидных достоинств, 88-миллиметровые орудия имели свои недостатки. Они не могли стрелять тяжелыми снарядами, да и били недалеко. Из чего следовало…
— Через пару километров мы ввяжемся в сражение, — сказал Ягер.
— Вы хотите сказать, что мы столкнемся с теми, в кого стреляет наша артиллерия? — поинтересовался Майнеке. Когда Ягер кивнул, он протянул: — Пожалуй, вы правы. Кроме того, нам ведь говорили, что мы встретим неприятеля к югу от Руфаха, не так ли? Не всякий же раз они ошибаются.
— Твоя вера в наше командование достойна всяческого поощрения, сержант, — сухо ответил Ягер, что вызвало новый взрыв веселья. — Остается надеяться, что ящеры будут так же охранять свои фланги, как это делали мы, когда наши порядки растягивались во время сражений с русскими.
— Как именно, господин полковник? — спросил Майнеке. — Я в то время воевал в пустыне с англичанами, а сюда меня перевели сравнительно недавно. Когда новые «пантеры» и «тигры» начали сходить с конвейера, вермахт комплектовал их только лучшими танкистами.
— Ты мало что потерял, — ответил Ягер, продолжая подразнивать стрелка. — Но иногда нам приходилось концентрировать войска в ключевых местах, а наши фланги прикрывали румыны, венгры или итальянцы.
— Спаси нас Господь. — Вольфганг Эшенбах выдал половину дневной нормы слов.
— Ну, они не самые плохие солдаты из тех, кого мне доводилось видеть, — вступился Ягер. — Более того, они вполне прилично сражались, если были нормально экипированы. Но иногда русские умудрялись наносить им серьезные удары — и тогда у них начиналась настоящая паника. Надеюсь, ящеры сосредоточили свои лучшие войска именно в том месте, где планируют перейти в наступление. Я бы не хотел все время иметь дело с их элитными частями.
— Аминь, — сказал Эшенбах; теперь Ягер не сомневался, что заряжающий будет помалкивать до завтрашнего утра.
Полковник вновь выглянул из башни. Конечно, трудно придумать более эффективный способ получить пулю, но, с другой стороны, необходимо оценить обстановку — без чего никак не обойтись, если ты командуешь танком, не говоря уже о полке. Естественно, захлопнув крышку люка и глядя в перископ, чувствуешь себя в большей безопасности, однако вполне можешь не заметить чего-то важного — и тогда тебе конец.
Над головами у них проносились снаряды — очевидно, ящеры отвечали на залпы немецких 88-миллиметровок. Ягер надеялся, что артиллеристы успели сменить позицию.
Вскоре окружающий пейзаж стал похож на поле боя: разрушенные, горящие дома, сломанные деревья, вздувшиеся трупы домашних животных, воронки от разорвавшихся снарядов. Ягер печально покачал головой, заметив обгоревший остов немецкого грузовика. Танк катил мимо траншей и одиночных окопов: раньше здесь проходила линия фронта. Спустившись обратно, Ягер сказал: — И все-таки мы продвигаемся вперед. В войне против ящеров такое выпадает нечасто.
У них имелись все основания рассчитывать на то, что здесь, на флангах, их встретят войска второго эшелона. Как чертик из табакерки, Ягер снова высунулся из башни.
Сквозь рев мощных двигателей «пантеры» прорывался шум перестрелки. Ягер различал очереди немецких пулеметов MG-42 — их трудно с чем-то спутать: казалось, великан рвет огромные куски плотной материи. Ягер порадовался, что у немецкой пехоты есть пулеметы; поскольку все ящеры пользовались автоматическим оружием, без пулеметов и автоматов пехоте с ними не справиться.
Собираясь вступить в бой, немецкие танки начали разворачиваться, выстраиваясь в тупой клин: две роты выдвинулись вперед, танк Ягера и еще одна рота в центре, четвертая — сзади, в резерве. Танки оставляли на зеленом поле длинные коричневые полосы.
Неожиданно к одному из передовых танков протянулась огненная линия. У новых Pz-IV имелась длинноствольная 75-миллиметровая пушка, почти не уступающая пушкам «пантер», но их броня, толще, чем у первых моделей, служила не слишком надежной защитой для экипажей. Противотанковые ракеты ящеров с легкостью прошивали ее насквозь. Pz-IV вспыхнул оранжевым пламенем, из него повалил густой черный дым.
Из наушников донеслись крики ярости. Ягер прикрыл рукой микрофон и начал отдавать быстрые приказы. Другой передовой танк пулеметным огнем поливал ближайшие заросли кустарника, откуда вылетела противотанковая ракета. Стрелок надеялся прикончить или хотя бы ослепить прятавшихся там ящеров.
От безжалостного огненного дождя могла защитить только броня. Ягер с расстояния в четыреста метров наблюдал за тем, как гнутся кусты словно от мучительной боли. Однако через мгновение ракета подожгла еще один немецкий танк.
— У них там бронированный грузовик! — закричал в микрофон Ягер, — Угостите его снарядом из вашего орудия.
В отличие от немецких грузовиков на машинах ящеров имелась пушка, которая легко пробивала боковую броню танка, а кроме того, по обе стороны от пушки стояли ракетные установки. Все это превращало броневики в опасных противников — даже для танков.
Впрочем, броня на грузовиках ящеров была очень тонкой, она защищала от стрелкового оружия, но не выдерживала попадания снаряда. Немецкий танк притормозил и ударил по кустам из пушки. Через мгновение над кустарником взметнулось пламя — броневик горел, как погребальный костер.
Ягер завопил, точно обезумевший индеец. Он вспомнил времена, когда казалось, что для уничтожения броневика ящеров необходимо вмешательство высших сил. Однажды ему самому удалось это сделать при помощи 50-миллиметровой пушки Pz-III, но он прекрасно понимал, что тогда ему просто повезло.
Еще одна ракета попала в Pz-IV. Раздался взрыв, но на сей раз танк не загорелся. Ягер снова испустил победный вопль.
— Наши юбки сработали! — закричал он всему миру.
Кумулятивный заряд ракетных боеголовок ящеров посылал жаркое пламя сквозь броню внутрь танка. Какой-то талантливый инженер предположил, что 5-миллиметровые пластины — «юбки», как их называли танкисты, — приваренные к башне танка и его бокам, заставят боеголовку разорваться раньше, чем нужно. Ягер увидел собственными глазами, что замечательная идея спасла танк.
Наступающие немецкие танки продолжали поливать огнем пехоту ящеров. Под прикрытием танков бежали немецкие солдаты. Противник вел ответный огонь только из стрелкового оружия. Надежды Ягера на удачный исход боя окрепли. Если у инопланетян нет в данном секторе танков, вермахт сможет существенно продвинуться вперед. Ягер не слишком серьезно отнесся к заверениям высшего командования, когда говорили о взятии Малхауза и о том, чтобы вновь отсечь неприятеля от Рейна, но теперь видел, что такой вариант развития событий вполне возможен.
Над полем боя неожиданно появились три вертолета ящеров — два из-за леса, еще один взлетел из-за амбара. Во рту у Ягера пересохло. Вертолеты гораздо опаснее танков. Каждый выпустил по две ракеты. Одна оставила воронку в земле. Остальные пять поразили немецкие танки. Две машины выдержали прямое попадание, три загорелись. Нескольким танкистам удалось выскочить из люков, но большинство погибли.
По вертолетам начали стрелять 20-миллиметровые зенитки. Во время рейда, когда удалось захватить у ящеров плутоний, немцы объединили свои силы с партизанами, которые использовали разбирающуюся на части горную модификацию этих орудий. Теперь и вермахт начал поставлять своим войскам легкие зенитки, которые представляли серьезную угрозу вертолетам.
Зенитчики добились успеха. Вертолетам пришлось отступить. Более того, за одним из них потянулся хвост дыма. Ягер отчаянно молился всем богам, чтобы он рухнул на землю, но машина продолжала держаться в воздухе.
Между тем две передовые танковые роты прорвали первую линию обороны ящеров. Однако им не удалось подавить все огневые точки неприятеля; пули свистели над головой Ягера, рикошетом отскакивали от брони танка. Отлично разбираясь в тактике ведения боя, ящеры пытались уничтожить командиров противника. Ягер счел за лучшее нырнуть обратно в башню.
— Мы их тесним, — сказал он, ведя наблюдение через перископ. — Если удача нас не оставит, мы прорвемся в расположение артиллерийских батарей и нанесем ящерам серьезный урон.
И тут затаившийся в кустах броневик выпустил ракету в танк, шедший всего в ста метрах перед машиной Ягера. По чистой случайности Ягер как раз смотрел через перископ в ту самую точку, откуда вылетела ракета.
— Стоп! — закричал Ягер. — Бронебойным, заряжай!
— Бронебойным. — Вольфгангу Эшенбаху, считаясь с уставом, пришлось превысить дневную норму.
С легким кряхтением он поднял снаряд с черной головкой и вложил его в затвор пушки.
— Направление триста градусов, расстояние семьсот метров, может быть, немного меньше, — скомандовал Ягер. Башня начала поворачиваться против часовой стрелки.
— Я его вижу, сэр, — доложил Клаус Майнеке. — За кустами, да?
— Точно, — кивнул Ягер. — Огонь по…
Прежде чем он договорил, Майнеке выстрелил. При закрытом люке шум был не таким уж страшным, но отдача сотрясла «пантеру». Из казенника вылетела гильза; Эшенбах успел вовремя отпрыгнуть в сторону Едкий запах кордита наполнил воздух
— Попадание! — закричал Ягер — Попадание! Мы его достали, Клаус. Вперед! — Последний приказ относился к водителю: стоящий танк представляет собой идеальную цель для противника.
Двигатель Майбаха взревел. «Пантера» рванулась вперед Наступление продолжалось.