- Бася, босса не бей, просто стой рядом, будем делить урон, - Илья вытянул из-за спины щит, - Артур колесо на двадцатой секунде, Кабан и остальные бьют миньонов если те вылезут.
Илья выступил вперёд, чем и привлёк внимание босса, я замешкался и пропустил первый удар. Несмотря на экипировку здоровье Ильи просело процентов на сорок. Не дожидаясь окрика, я подбежал и встал рядом с Ильёй.
По периметру площадки начали появляться игроки новые игроки, те, что были со мной, Кабаном и близнецами. Кто-то выходил из невидимости, кто-то скидывал маскировку, а один, видимо инженер, даже спустился с небес на небольшом воздушном шаре.
- Все к танкам, делим урон, - скомандовал Артур, - я запускаю.
Все-таки даже самая качественная трансляция не может показать всей красоты "Семени Света”. Сквозь плиты площадки проступило перламутровое сияние, забурлило, выбрасывая слепящие гейзеры. После, гейзеры сплелись между собой и опали, превратившись в плотную жемчужную дымку у наших ног. По краям площадки появились миньоны, но ступив в дымку они разваливались в прах, игроки просто не успевали их ударить. Дымка начала закручиваться и вот уже мы стоим в жемчужном водовороте.
Всем ударить по разу босса и закрыть глаза! - командует Артур. Мы выполняем приказание, на миг повисла абсолютная тишина и по закрытым глазам ударила вспышка.
****
А дальше была жалоба от Перцев и Шатунов на багоюзерство, письма админам и долгие разбирательства, в результате которых на верхушку обоих кланов повесили предупреждение. Ритуальное примирение и раздача лута ребятам с которыми начинали бить Тольцифера и выставление персонажей на аукцион.
Две недели суеты и переписки закончились посиделками в "Нулевом счете”, где Пашка умудрился раза два разругаться и три раза помириться с близнецами, я выиграть у Артура сотню в какую-то старую стрелялку популярную в начале века. Близнецы, взятые Пашкой на слабо, пообещали прыгнуть с парашютом. Ближе к трем часам ночи близнецы разъехались по домам, а бармен отказался наливать Пашке что-либо кроме воды. А потом как будто кто-то повернул рубильник. Весёлость и кураж ушли и навалилось вязкое опьянение. Погрузив Пашку в такси, я назвал адрес и заснул. Как мы добрались до меня я помню смутно.
Утром я проснулся от шума воды и громкого немузыкального пения Пашки. Последствия вчерашней пьянки не ощущались, но вставать не хотелось. Я дотянулся до столика и нашарив там коннектор подключился к имбе. Писем не было, никто не звонил, и то хорошо.
- Кабан, хорош выть, - крикнул я, вставая с кровати, - лучше чайник поставь.
Пение смолкло, и в дверном проеме показался Пашка.
- Чайник горячий, я ещё завтрак набросал, уж не побрезгуй, барин. И диван за собой убрал, кстати, Нюта звонила, просила передать, что если мы закончили беситься, то ждёт меня домой, а тебя в гости.
- Что бы ты не говорил, а она меня не любит, - буркнул я, наливая чай. Пашка пожал плечами и скривился, его круглое лицо приобрело сходство с обиженным херувимом, лет тридцати от роду.
- Она тебя любит, но её мужем числюсь я, а по сему, в первую очередь она беспокоится обо мне.
Пашка наставительно поднял палец, и потряс им.
- Ну да, Павлентий, рассказывай, - саркастически усмехнулся я, - именно поэтому я Савраска, Терехов - Джезеппе - сизый нос, а наша Алька...
- Даже не смей, - посерьёзнел Пашка, - у каждого есть свои слабости. И я как муж потакаю слабостям своей жены. И между прочим, я у неё охреневшая капибара и наглая выхухоль. При этом, отчасти это моя вина. Она у меня научилась.
- Ну да, - хмыкнул я. - Муж и жена...
Пашка смущённо кивнул.
Они познакомились когда Пашка, - дембельнувшийся сержант-сверхсрочник приехал в Ижевск навестить меня и ещё пару общих друзей, просиживавших штаны в универе. Так же в его планах было поступить на юридический. Когда мы появились у Пушкина, наш Пашка разливался соловьём, увиваясь вокруг строго одетой девчонки с истфака. Мы тогда даже и подходить не стали, за что Кабан потом нас благодарил. А дальше цветы, поступление, диплом, свадьба. И как ни странно, после свадьбы никого не подменили, никто не изменился. Нюта как была строгой и хозяйственной девушкой, так и осталась, а Пашка остался Пашкой.
Было конечно немного обидно, но я и без Пашкиного признания знал, кто вешал эти меткие прозвища.
- Ладно, проехали, - прервал неловкую паузу Кабан, - чем планируешь заняться?
- Да фиг его знает, - пожал плечами я, - скорее всего отпуск возьму, да съезжу к деду в Казань.
- Ну смотри, как вернешься, позвони. Есть у меня одна идейка.