Однако он ничего не сказал вслух. Цветной врач делал свою работу. Учитывая положение, в котором оказался Остолоп, на большее он и не мог рассчитывать.
Перед медицинским пунктом, большим четырехугольным кирпичным зданием, расположенным неподалеку от озера Мичиган, развевался большой флаг с красным крестом. Еще несколько флагов находилось на крыше.
— Эй, Миссисипи, знаете, что находилось в этом здании до войны?
— Нет, но вы ведь все равно мне сейчас расскажете, — ответил Остолоп.
— Точно, — кивнул негр. — Вас мало что тревожит, не так ли? Здесь был — да и сейчас остается — Центр Авраама Линкольна.
— Еще один проклятый янки, — проворчал Дэниелс с таким невозмутимым видом, что цветной врач не удержался и бросил на него внимательный взгляд, после чего рассмеялся. — Док, я сражаюсь уже во второй войне, а между ними, лет сто, работал менеджером бейсбольной команды. Так что умники, даже если они врачи, меня не слишком тревожат. А вот то, что мне прострелили задницу, беспокоит довольно сильно.
— Вижу, день у вас безнадежно испорчен, сэр, — заявил Джимми, напарник черного врача.
Мимо них в сторону фронта пробежал взвод пехоты. Примерно половину отряда составляли мрачные ветераны вроде Остолопа, а остальные — совсем молоденькие парни. Некоторые с испугом смотрели на раненого. Остолопу было все равно. Когда он в первый раз увидел раненых во Франции, он вел себя точно так же. Война отвратительна, и с этим ничего не поделаешь.
Однако ему совсем не понравилось то, что каждый четвертый солдат был черным. Как и любое учреждение, достойное уважения, армия всегда гордилась сегрегацией. Белые и черные солдаты в одном взводе беспокоили Остолопа не меньше, чем игроки с разным цветом кожи в одной команде.
Доктор больше не бросал на Остолопа внимательных взглядов, он прекрасно понимал, о чем думает Дэниелс.
— Когда сражаешься за свободу, ты становишься свободнее.
Остолоп ничего не ответил.
Док и Джимми внесли его внутрь здания. Остолоп наморщил нос — воняло здесь отвратительно.
— Ранение серьезное? — спросил кто-то.
— Не слишком, — ответил док. — Нужно сделать укол от столбняка, если у нас остался антитоксин, а потом наложить швы. С ним все будет в порядке.
— Антитоксин у нас еще есть, — послышался чей-то усталый голос. — Сейчас у нас относительно спокойно, наложи ему швы, пока не принесли полдюжины тяжелых.
— Ладно. — Док и Джимми поставили носилки с Остолопом чуть в стороне, чтобы они не мешали на дороге.
Вскоре врач вернулся со шприцом, наполненным прозрачной маслянистой жидкостью, и чистым тампоном и ловким движением вонзил иглу в зад Остолопа.
— Ой! — сказал Остолоп. — А почему без эфира?
— Миссисипи, если ты жалуешься на иглу после того, как получил в задницу пулю, значит, ты обязательно выживешь, — заявил цветной врач.
Он открыл флакон, намочил тампон и поднес его к лицу Остолопа.
От резкого запаха Остолоп закашлялся, попытался отодвинуться, но рука доктора помешала ему повернуть голову, все перед глазами поплыло и исчезло — как в кино.
Когда он пришел в себя, во рту у него все пересохло, а вкус был такой, словно там устроили отхожее место. Однако для Остолопа это было мелочью; у него ужасно болела голова и казалось, будто аллигатор отгрыз ему половину задницы.
— Док? — прохрипел Остолоп.
— Доктора заняты, — сказал санитар. — Вам принести воды?
— О боже, как я хочу пить, — пробормотал Остолоп.
Голос санитара показался ему педерастическим, но если санитар принесет воды, плевать на то, чем он занимается в свободное время. Негр — врач, гомик — санитар, черные сражаются плечом к плечу с белыми… куда катится мир?
Санитар принес не только воды, но и пару маленьких белых таблеток с надписью «Байер».
— Я нашел немного аспирина, — сказал он. — От него должна пройти головная боль. Сейчас вы наверняка плохо себя чувствуете.
— Приятель, кажется, ты не шутишь, — простонал Остолоп и дрожащей рукой потянулся за таблетками. Недовольно нахмурившись, он продолжал: — Неужели ты думаешь…
— Вам плохо после анестезии, — прервал его санитар. — Так бывает со всеми, а не…
Он замолчал и протянул Дэниелсу стакан с водой.
«А не только с такими старикашками, как ты» — Остолоп мог и сам продолжить фразу. Ему было все равно; головная боль и зияющая рана в заднице — он чувствовал себя дряхлым стариком. Положив таблетки на язык, он запил их водой. Наверное, воду брали прямо из озера Мичиган; в Чикаго уже давно не работал водопровод, и с чистой водой возникали перебои. Но человек не может обходиться без воды, даже если она и не прошла через фильтры.
— Спасибо, друг, — со вздохом сказал Остолоп. — Ты очень добр, хотя я бы предпочел сейчас бутылочку пива.
— О, я бы тоже не отказался! — воскликнул санитар, что заставило Остолопа заморгать; когда он размышлял о гомиках — что случалось с ним не слишком часто, — он представлял себе, что они потягивают вино, а не пьют пиво.
Санитар внимательно посмотрел на повязки Остолопа, и тот смущенно заерзал. Из того, что он лежит на животе, вовсе не следует…
— Вероятно, вы один из тех немногих людей, которые не станут переживать из-за того, что туалеты не работают. С таким, ранением лучше опуститься на корточки над ведром, чем садиться на стульчак.
— Точно, — согласился Дэниелс. — Я еще не успел подумать на эту тему, но ты совершенно прав.
Постепенно Остолоп начинал приходить в себя. Быть может, начал действовать аспирин или выветриваться эфир.
— Если вам станет хуже или потребуется помощь, позовите меня, — сказал санитар. — Меня зовут Арчи. И не нужно стесняться, я здесь именно для этого.
«Не сомневаюсь». Однако Остолоп промолчал. Как и цветной врач, парень выполнял свою работу. И будет ее выполнять — с удовольствием или без — до тех пор, пока не совершит фатальной ошибки. Остолоп вздохнул. С каждым днем мир становится все безумнее. Впрочем, было бы гораздо лучше, если бы ему не стреляли в задницу.