Тяжело стало Алеше в этом доме, и ушел он.
Вот идет он по дороге и думает.
– Что зависть с людьми делает. Ведь разъединяет она, дробит их мысли. Заставляет думать только о мелком. Вот это мелкое и растет, набирает силу и вот уже заслоняет все и ничего доброго не остается. Человеку надо догнать и перегнать соседа, а при случае и утопить его. Все забывают люди, лишь бы своего добиться. А не смогут добиться, так сделают, чтобы и у других плохо стало. Вот зависть черная, все гнилое из человека наружу выворачивает. Гниет человек и других заражает. И всем плохо от него. Съедает она человека, ничего доброго не оставляет.
***
Федор Константинович страдал. Пе¬ред ним стояла неразрешимая на первый взгляд проблема. Ему надо остаться в деревне и вместе с тем нельзя оставаться. Задание нуж¬но выполнять, он обещал, что примет в партию сто человек, а этот Мишка… Федор его сразу узнал. Однажды в городе, Федор, вспомнив детство, подложил гвозди под колеса иномарки. И было за что. Эти паразиты, новые русские выжили их филиал партии из уютной комнат¬ки и нахально вселились сами. А им взамен дали где-то на окраине. Так вот, в джипе, который приехал в деревню, Федор и узнал ту иномарку. Надо было сматываться из деревни и поскорее. Вот гады! А так хорошо все начиналось. И народ собрался, слушал вни¬мательно, можно было уже записывать в партию и раздавать член¬ские билеты. Ан нет! Помешали сволочи! Вечно лезут, куда не надо.
В дом зашли брат с сестрой. Они о чем-то громко спорили. Свой спор они хотели разрешить у Федора Константиновича.
– Федор, – с уважением спросил младший брат Семен, – ты вот ска¬жи, может у нас быть северное сияние или нет?
– Какое северное сияние? – буркнул Федор.
– Да обыкновенное, как на Севере, – не отставал Семен.
– Что ты, Сема, чушь мелешь. Какое сияние? В наших то краях?
– Да вот такое. Сегодня утром, пока ты спал, оно и было. По краям деревни так и полыхало. Вон и Нинка подтвердит.
– Никакого сияния не было. Это просто от мороза такое бы¬вает, вмешалась Нинка.
– О чем вы говорите? – Федор не мог решить, то ли они серьезно, то ли разыгрывают городского.
Супруги, перебивая друг друга, рассказали об утреннем случае. А когда Федор узнал, что и электричество отключилось, и связи нет, он сразу засобирался. Напрасно Семен отговаривал, Федор был непрек¬лонен. Наскоро позавтракав, побрившись, Федор в сопровождении Се¬мена отправился к автобусной остановке. Была суббота, людей на остановке было немного. В такой мороз ехать никому не хотелось.
Через двадцать минут Федор начал подпрыгивать. Все-таки мороз нешуточный. Хорошо Семену, стоит себе в валенках, на голове шапка ушан¬ка, на руках шубенки. Красота.
Автобус запаздывал.
– Федор, да плюнь ты, завтра уедешь, – Семен уже растирал ва¬режкой щеки, – ты посмотри на себя, ты, по-моему, щеку отморозил.
– Как? – испугался Федор. Ему представилось, что завтра в офи¬се он будет ходить с обмороженной щекой.
– Сема, пошли. Черт с ним, завтра уеду.
По пути домой они зашли в магазин и взяли пару бутылок водки. "Согреться и щеку полечить", – объяснил жене брата Федор.
И началось лечение, благо был выходной.
***
Часам к десяти мороз отпустил. Иван Петрович был в панике. Электричества нет, связи нет, проехать никуда не возможно. Он вспомнил, как полчаса назад в кабинет заскочил его шофер Лешка.
– Петрович, я не могу проехать, – встревожено закричал он.
– Куда проехать? – не понял Иван Петрович.
– Да вы же сами меня посылали на станцию…
– Ну, посылал… Так ты съездил? – тупо спросил Иван Петрович.
– А как же… Не могу я проехать.
– Почему?
– Иван Петрович, меня что-то не пускает. Давайте вместе съез¬дим.
Иван Петрович залез в уазик, и они погнали по дороге на желез¬нодорожную станцию. Они отъехали от деревни километра три, как впереди появился какой-то серый туман. Иван Петрович вышел из машины, сплюнул и попытался пройти сквозь туман. Он сделал шаг, другой сопротивление возрастало и скоро стало та¬ким, что как ни старался Иван Петрович продвинуться вперед, ниче¬го не получалось. Серый туман не пускал. Иван Петрович прыг¬нул вперед, и его тут же отбросило.
– Вот так и меня. Только меня развернуло, – сказал подошед¬ший Леша.