Ленар вытер полотенцем с лица остатки пены.
— Ты случайно Ночь не видел?
Глава зазывал подошел к кровати. Отдернул край покрывала — Ночь лежала на подушке, довольно растянувшись во всю длину.
— Наверное, она решила в твое отсутствие охранять кровать.
Я взяла кошку на сгиб локтя. Полусонная, она не сопротивлялась, хотя подобное обращение претило ее дикой натуре. Ленар внимательно следил за каждым моими движением, но больше не обронил ни слова.
Выскочила из шатра и была рада, что все обошлось безобидным разговором. Сахарок плелся позади в надежде получить угощенье. Все же Ленар странный — в цирке запрещены отношения, но он не оставлял попытки завоевать мое расположение.
— Чего так долго? — спросил Феликс, стоило войти зверинец.
— Разыскивала котов, — не стала рассказывать, что меня задержал Ленар.
— Ты должна держать их под контролем. Нельзя чтобы они просто так слонялись где попало. А если они превратятся в монстров и нападут на зрителей?
— Хорошо, — виновато произнесла и закрыла за собой кованую дверь арены зверинца.
Сахарок и Ночь безобидные. Они принимали свой истинный лик только для моей защиты, и никому вреда не сделали бы. Но я не стала затевать перепалку. Риск есть всегда.
Ночь стала лениво обнюхивать бортики, а Сахарок сразу нацелился на окорок. Феликс хлопнул в ладоши, и вся еда пропала, взамен нее в центре появилась двухцветная тумбочка.
— Что теперь?
— Для начала ты должна заставить их превратиться в сумеречных кошек. К сожалению, обычные не интересны зрителю.
— Я не умею этого делать.
— Ты же заставила Сахарка почувствовать доброту. По такому же принципу должна повлиять на него. Подумай, что могло стать причиной его предыдущего перевоплощения?
— Опасность.
Посмотрела на Сахарка — кот лапой вымывал себе за ухом. Впервые поток силы откликнулся на мой призыв. Внутри меня зарождались негативные эмоции, которые я направила на животное.
Кот застыл, словно почувствовал опасность, посмотрел на меня большими, как блюдца глазами — выгнул спину, шерсть стала дыбом. Я почти физически ощущала, как тонкие нити отрицательной энергии оплетают животное. Страх и тревога захлестнули его — он спрыгнул с борта, на лету перевоплотился в огромного монстра, заслоняя меня от невидимого противника. Как кошка-мать, защищал своего котенка.
Мне удалось его рассмотреть. У сумеречного Сахарка шерсть состояла и прочных пластин, острые когти отблёскивали металлическим светом, а на морде красовалось восемь паучьих глаз. Пара крыльев торчали из-за спины, как паруса. Он внушал ужас, но все равно я видела в нем добряка-кота. Феликс попятился к решётчатой двери.
— Вот это чудеса, — прошептал фокусник, — никогда не видел вблизи этих громадин.
Я с благодарностью погладила сумеречного кота. Без моего магического воздействия он стал успокаиваться. На мою ласку здоровяк отозвался мелодичным мурлыканьем. Сахарок хотел по привычке потеряться о мои ноги, но не рассчитал силу и больно толкнул головой в бедро.
— Осторожней, Сахарок.
— Попробуй заставить его забраться на тумбу, — предложил Феликс.
Я растерялась, не представляя, как этого добиться. Одно дело — сыграть на чувствах, а другое — выполнять четкие команды.
— Как это сделать? Внушить ему любовь к тумбе? — не удержалась от иронии.
— Можно и так, — произнес фокусник со смешинкой в голосе. — Ты обещала попробовать.
Ни внушение, ни уговоры, ни угрозы не помогли сдвинуть его с места. В отсутствие реальной угрозы Сахарок недолго побыл в своем обличье, и снова принял привычный вид. Этого времени хватило, чтобы выжать из меня последние силы. Я была настолько утомлена, что если бы ночь напролет целовалась со всеми циркачами, восполняя потери энергии — этого было бы недостаточно. Глаза закрывались сами собой, мне жутко захотелось спать.
Феликс заменил мое состояние и приказал отдыхать. Еще увязался проводить меня до комнаты, якобы убедиться, что со мной все в порядке. Что -то рассказывал по дороге, но я улавливала обрывки фраз и не могла разобрать их смысла.
Не помнила, как вошла в комнату, но момент блаженства, когда лицо соприкасается с мягкой подушной, невозможно забыть.
***
На улице стояла чудесная погода. Я с отцом прогуливалась по узким улицам Санта-Азалии. С моря дул приятный бриз, развевая мои рыжие волосы. Мама всегда собирала их в косу, но сегодняшний день был особенным, и мне разрешили не подвязывать их лентой.
Отец купил у торговца громадную сладкую вату, и мое детское сердце затрепыхалось от слепого обожания.