— Угомонись, канатоходец. Феликс — любимчик, ему достаточно показать идеальное выступление, и бразды правления снова вернутся в его руки, — хмурым басом произнес клоун.
— Как же ему это удастся? Он долго стоять на одном месте не может. Я вам говорю: тот, кто сейчас заслужит любовь цирка, получит право стать главой «Квезаль».
— Чушь! — не сдавался его собеседник.
— Ты видел, что случилось с билетами и рекламой? Феликс скоро покинет славные ряди артистов и отправится к старушке Хильде.
— А ты, наверное, рассчитываешь занять его место? — догадался клоун.
— Я этого и не отрицаю. Не в обиду Морлейну, но на рекламных буклетах мой портрет будет смотреться лучше. И я, между прочим, более лояльный руководитель, — Жером звонко рассмеялся.
— Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Ближайший город покажет, кто станет новым любимчиком цирка.
В конце коридора замелькал силуэт. Будет неловко, если пойдут слухи, что я подслушиваю под дверью. Зашла в столовую, и разговор тут же стих. Все сконцентрировались на своих тарелках. Мне здесь не рады. Каждый сам за себя. Феликс был прав — они стервятники.
Столики в крыле циркачей были на четыре человека, и я заняла единственный свободный. Не столько пугала конкуренция, сколько прожить вечность с этими жестокими и равнодушными к остальным людьми.
Глава 13
После завтрака Феликс официально объявил, что отныне я часть цирковой труппы. Новость встретили со смехом и свистом. Кто -то усомнился в здравомыслии Морлейна, сказав, что вместе с ногой у него повредился и ум. Балаган продлился недолго, Феликс быстро заткнул всем рты, но этого времени было достаточно, чтобы я успела отчаяться, возненавидеть себя, одуматься и возродиться с верой в собственные силы и желанием доказать окружающим, что я многого стою.
После провального выступления Морлейна в Рэйнайте артисты репетировали с усиленным рвением, а это занимало дополнительное время. Арена была единственным местом, где можно тренировать лошадей, где акробаты могли делать кульбиты без стеснений и со страховкой, а канатоходец мог подняться на опасную высоту. Всех подстегивало, что Феликс может уйти на покой, и место директора цирковой труппы оставалось вакантным. Пожалуй, только клоун мог тренироваться в своей комнате, но и он жаловался, что его собачке нужно привыкать к сцене, а в маленьком помещении она может потерять сноровку. Арена было постоянно занята, за кулисами шли скандалы из-за очереди, артисты были злы и не желали уступать.
Меня больше волновали слова Жером о том, что Феликса отправят к Хильде. Эта информация настолько заполонила мое сознания, что я не замечала суеты. Как-то странно все выходило — разонравившихся артистов цирк отправлял к зазывалам, где они выполняли работу второго сорта, но что такого страшного было у Хильды? Первые дни в цирке я жила с Марион и Бернадет, и ничего устрашающего не видела. Может, низкий цирковой статус и был наказанием, но как по мне, в этом нет ничего страшного. Либо Жером в чем-то ошибся, либо происходит что-то, чего я не вижу.
Я много времени провела в ожидании своей очереди и не заметила, как задремала на стуле. Мена разбудил детский голос.
— Проснись, Адель, — тронули мое плечо, срывая пелену сна. — Уже все закончили.
Я осмотрелась по сторонам — девочка была права. По ощущениям — глубокая ночь, но в брюхе дракона трудно определись точно время. Окон не было, а источником света служили лампы под потолком. Артисты завершили репетиции, и арена пустовала.
— А где Феликс? — произнесла полусонным голосом.
— Он ушел с Ребеккой.
Я вздохнула с досадой. Он же обещал мне помочь с номером, но бросил. Как на него это похоже — говорить одно, а делать другое. Можно было развернуться и уйти отсюда, но в голове звучали отголоски смеха моих коллег по цеху. Феликс не хотел мне помогать, циркачи в меня не верили, но я не позволю сделать из меня посмешище.
— Марион, ты здесь не видела Ночь и Сахарка?
— Сейчас найдем, — оживилась девочка.
Мы стали проходиться по рядам в поисках животных. Кошки свернулись клубочком и мирно спали на одном из стульев. Заспанные коты были заключены в объятья и перенесены в центр сцены. Они напоминали пожилую супружескую пару, которых потревожили визитом пара озорных внучат.
— А ты почему не спишь? — спросила Марион.
— Не спится. Все равно заняться нечем, вот и решила прогуляться.
Мне почему-то стала жалко девочку. Интересно, сколько ей лет на самом деле? Наверное, обидно всю жизнь быть ребенком, без возможности повзрослеть.